— Меня смущают ваши формулировки, — осторожно сказал Иван. — Что за ниша? Звучит очень многозначительно, но, простите, невнятно.
— Да, вы правы. Боюсь, однако, что объяснения тут вообще не помогут — вы просто не поверите и уйдёте. Поэтому предлагаю увидеть всё собственными глазами. У меня тут рядом машина. Едем?
Если бы дело происходило в каком-нибудь политическом триллере, Иван обязательно заподозрил бы, что его хотят заманить в ловушку. Но в привычно-скучной реальности он был не настолько важной персоной, чтобы вокруг него устраивались половецкие пляски. Особенно сейчас, когда он пребывал в статусе безработного.
— А далеко ехать?
— Не более получаса.
Иван прикинул — можно как раз добраться до московских окраин. Или, к примеру, до элитного загородного посёлка, который тут есть поблизости. Значит, имеется вероятность, что вариант и правда достойный.
Заказчик, конечно, слегка со странностями, но по нынешним временам это обычное дело. Вариантов можно придумать целую кучу. К примеру, эксцентричный миллиардер (пусть даже не долларовый, а всего лишь рублёвый) решил осчастливить человечество мемуарами и ищет теперь литературного негра…
— Ладно, везите.
Автомобиль у посредника выглядел вполне респектабельно. Вместительный недешёвый паркетник с зализанными углами, выкрашенный в цвет полночного неба и сверкающий чистотой, будто только что выехал с автомойки.
Свен Аскольдович уверенно попетлял по городским улицам и свернул на шоссе в сторону Москвы. Начал накрапывать дождь, по стеклу размазались капли; асфальт заблестел, пропитавшись электрическим светом.
Ехали почти без задержек, лишь иногда впереди подмигивали красные стоп-сигналы. На встречке было теснее, жёлтые фары выстроились в нескончаемую мерцающую цепочку — народ покидал столицу, пока вечерний час пик не запечатал выезды наглухо.
Посредник включил радио; зазвучал, будто по заказу, романс про «дорогу длинную». Иван подумал, что некоторые песни воспринимаются совершенно иначе, если слушаешь их не дома, а вот так, посреди дождя, на полпути к неизвестной цели. Неизвестность эта как будто усиливает аккорды, наполняет их новым смыслом…
Замечтавшись, он пропустил момент, когда они свернули направо, так и не доехав до МКАДа. Дорога сузилась, встречных фар больше не было, а вплотную к обочине подступил густой ельник. Кажется, подтверждалась версия насчёт загородного дома.
— Рекомендую прикрыть глаза, Иван Егорович.
В голосе седобородого Свена послышалось напряжение; лицо его стало сосредоточенным, а пальцы крепче вцепились в руль. Ивану это не понравилось — он уже раскрыл рот, чтобы потребовать объяснений, когда машину тряхнуло.
4
Ощущение было, будто дорога вздыбилась и подбросила автомобиль вертикально вверх. Точнее, не подбросила даже, а зашвырнула с невероятной силой. Перегрузка на миг вдавила Ивана в кресло, сбила ему дыхание, но тут же сменилась тошнотной лёгкостью. Он почувствовал, что ничего не весит, и оторвался бы от сиденья, если бы не был пристёгнут к нему ремнём.
Мглу за стеклом вспороли десятки молний — бело-розовые зигзаги перечёркивали друг друга, сплетались в жгуты и гасли, чтобы тут же смениться новыми, ещё более яркими. Он поспешно зажмурился, но даже сквозь веки видел этот бешеный танец света. Голова закружилась; в ноздри ударил запах — не озоновый, вопреки ожиданиям, а уютно-лёгкий, манящий, с чуть заметной кислинкой. Уже теряя сознание, Иван подумал, что в детстве примерно так же пахли мандарины под ёлкой…
Потом он пришёл в себя.
Невесомость исчезла, тошнота отступила. Вспышки прекратились; лишь слабые, затухающие отсветы на сетчатке доказывали, что всё произошло не во сне. Мелькнула мысль, что гроза, похоже, имела не электрическую, а какую-то иную природу. Индикаторы на приборной панели продолжали ровно фосфоресцировать — вряд ли подобное наблюдалось бы, если бы в машину ударила настоящая молния.