— А если работа мне не понравится, и я откажусь?

— Тогда я завтра же отвезу вас домой, и больше мы никогда не встретимся.

— Ладно, понял, — буркнул Иван. — Сейчас у нас что по плану?

— Пойдёмте, я вам забронировал номер. И сам живу по соседству.

В гостиничном холле было тепло и тихо. Интерьер — благопристойный, но с налётом провинциальности: массивные кресла тёмного дерева, деревянные же стенные панели, что-то вечнозелёное в кадке. Портье — в неброском костюме, при галстуке и с тоскливо-ровным пробором.

— Добрый вечер, — сказал Свен Аскольдович, — ключи от двенадцатого, пожалуйста. Плюс к тому, я заказывал ещё один одноместный.

— Всё готово, прошу вас. Номер семнадцать. Добро пожаловать.

Последняя фраза адресовалась Ивану. Тот вежливо кивнул и, приняв ключи, вслед за посредником поднялся по лестнице. Отперев одну из дверей, седобородый сказал:

— Я буду у себя, а ваш номер — дальше по коридору. Сейчас давайте освежимся с дороги, а чуть позже — заходите, если желаете, и продолжим нашу беседу. Но честно предупреждаю — после перехода обычно накатывает сонливость.

— Потерплю, — сказал Иван и зевнул. — Тут, кстати, время совпадает с московским?

— Да, те же самые географические координаты.

— А сама Москва?

— Её в этом мире нет. Но давайте всё-таки не в коридоре об этом, а в нормальной обстановке. Через полчаса, хорошо?

— Да, договорились. Зайду.

Оказавшись у себя в комнате, Иван рефлекторно пошарил по стене в поисках выключателя — тщетно. Включил фонарик на телефоне и в призрачно-белом свете увидел две настенные лампы — одну над столом, другую над изголовьем кровати. Чтобы зажечь их, пришлось дёрнуть за свисающие шнуры. Лампы разгорелись не сразу, но свет от них шёл приятный и вроде бы даже тёплый.

Кроме стола с кроватью в номере имелся ещё комод, а также платяной шкаф. Чего-то, однако, недоставало — Иван с полминуты пялился в пустой угол, пока не сообразил, что там мог бы стоять телевизор. Если бы, конечно, дело происходило в привычном мире.

Порадовало наличие санузла. Краны и душ выглядели неуклюжими переростками и вызывали в памяти словечко «винтаж», но функционировали исправно. Вода была и холодная, и горячая.

Выйдя из ванной, он постоял у окна, но прохожих, как назло, почти не было — мимо проплёлся лишь старичок в сером длиннополом пальто. Иван разочарованно задёрнул занавеску, присел на кровать — и только теперь обратил внимания на газету, лежавшую на прикроватной тумбочке.

Газета называлась «Новый городской вестник». На первой полосе помещалась чёрно-белая фотография — тележка с дроблёным камнем. Заголовок статьи был, очевидно, призван навести читателя на глубокие (если не сказать — философские) размышления: «Вопрос без ответа».

Иван, хмыкнув, начал читать: «Добросовестность — достойнейшее, великое качество. Без неё невозможно нормальное развитие общества. Тем обиднее, что некоторые из наших сограждан этим качеством, похоже, не обладают…»