— Ну, в общем-то, да — хотя в жёлтой прессе тоже приходилось работать… Гордиться тут нечем, но дело было…

— А во-вторых, существуют чисто административные меры. Наниматели тоже ведь будут читать газету — и могут уволить редактора в любой день, если увидят, что что-то идёт не так.

Градоначальник поморщился:

— Полноте, Свен Аскольдович. По рукам ещё не ударили, а вы уже про «уволить»… Иван Егорович, так что скажете? Берётесь за «Вестник»?

Мэр, посредник и председатель совета уставились на него выжидающе. Солнце заглядывало в окно, словно тоже хотело узнать ответ. Иван поколебался ещё пару секунд, но, прислушавшись к себе, понял — решение уже принято.

— Да, берусь.

— Замечательно, — сказал Терентий Семёнович. — Извольте тогда договор прочесть со вниманием.

Иван ожидал, что ему вручат нечто многостраничное, с примечаниями убористым шрифтом, но контракт состоял всего из нескольких пунктов, уместившихся на одном машинописном листе. Оговаривался годичный срок действия; каждая из сторон имела право на досрочное расторжение.

Размер жалования порадовал — пятьсот рублей в месяц. «Хоть каждый день на такси катайся», — мелькнула мысль. Более того, выплачивались единовременные подъёмные в размере двухсот целковых.

Один параграф, правда, несколько озадачил:

— Простите, а что это за «сезонные знаки», на которые я должен откликнуться в колонке редактора?

— О, это вещь любопытнейшая, занятная, — сказал мэр. — И пищей для разговоров нас снабжает исправно. Раз в три месяца происходит нечто такое… Даже не знаю, как и назвать… Событие, находка, феномен… В общем, необычность какая-то, несуразность, которую прежде и вообразить-то было нельзя. Причём замечают её газетчики, а потом и до нас доносят, до публики.

— А как эта находка выглядит? Чтобы не пропустить?

— По-новому каждый раз — о том-то и речь. Но проглядеть никак невозможно, тут уж будьте уверены. А в конце года эти находки-странности, коих наберётся четыре штуки, сложатся в комбинацию, и смысл тогда прояснится, в историю города впишется непременно. Весеннего знака ещё не было, между прочим, ждём с нетерпением.

— Тут надо, наверное, уточнить, — заметил посредник, — что речь не о календарных сезонах, а о природных. То есть весна началась не первого марта, а двадцатого, в равноденствие. В этом смысле вы прибыли очень вовремя. А о том, как выглядели предыдущие знаки, можно прочесть в архивах газеты.

— А, точно, — кивнул Иван. — Спасибо, что подсказали, обязательно почитаю.

— Остальное понятно?

— Вроде бы да.

— Что ж, — сказал Свен Аскольдович, — тогда, вероятно, настал момент, чтобы скрепить договор.

Ивану, к счастью, вручили не архаическое перо, а шариковую ручку, хоть и очень солидную, несколько помпезную даже. Он повертел её в руках, набрал в грудь воздуха — и поставил подпись с размашисто-лихим росчерком.