Признаться, не раскрыть рот и вести себя соответственно заявленному титулу, мне стоило огромного труда! Все-таки я попала не просто на некую экскурсию в отреставрированный Кремль. Я попала в Кремль прошлого, где все до последней ручки от двери было настоящим, аутентичным, то есть я попала в историю! Разве могла я когда-то о таком даже помыслить?! Пожалуй, только сейчас меня нагнала мысль о том, что я реально попала в прошлое! Пусть уже и не совсем того государства, в котором прожила свои неполные двадцать семь лет, но все же! Нет, я и раньше это прекрасно понимала, но вот именно осознание пришло сейчас.

Вы знаете, подобных чувств мне испытывать еще не приходилось. Восторг, нетерпение, и в тоже время какой-то затаенный страх буквально сжимали и одновременно раздували меня изнутри! Это как надувать воздушный шарик заключенный в мелкоячеистую сетку. Вроде и пытаешься взять его под контроль, но части шарика все равно при надувании пролазят через ячейки этой сетки.

Вот и я глядела на все вокруг и побаивалась, что не выдержу всей этой внезапной бури чувств и в конечном итоге лопну, как воображаемый мною шарик, которому уже даже пропускающие ячейки сетки не в состоянии дать необходимый объем.

— Евдокия. — Обратился ко мне отец, когда мы немного огляделись, и благодаря этому выдернул из внутреннего хаоса. — Я заранее распорядился принести сюда весь ваш реквизит. — И он указал рукой за одну из колонн. — У вас есть где-то полчаса. После чего сюда снова прибудет Император. Несколько слуг на всякий случай я тебе оставил. Готовьтесь. — После чего внезапно подошел на шаг ближе и поцеловал в лоб. — Евдокия, ты у меня молодец. Все будет хорошо. Не волнуйся так. — И как-то неуклюже прижав на прощание к своей груди вышел прочь.

А я… Я растрогалась, что уж там. И пусть он на самом деле мне не отец, но… Именно сейчас я почувствовала, что мы родные люди.

А в следующее мгновение я взяла сея в руки и энергично хлопнула в ладоши привлекая внимание разбредшихся по залу людей.

— Итак, за дело!

И понеслось. Пока выбрали оптимальное место, пока расставили реквизит, стулья для гостей, пока сами переоделись в подготовленные для этого случая сарафаны и кокошники, отпущенное нам время подошло к концу, и в палату вошел Император. Только на этот раз его свита насчитывала человек двадцать, а то и больше. Нехилый такой прирост аудитории. Да и стульев у нас под такое количество не было. Но тут подсуетились слуги и проблема оказалась решена.

Когда же все наконец уселись, наряженный в косоворотку с яркой красной вышивкой Сережка присел на небольшой топчан, положил на колени гусли и начал перебирать струны. Признаться, я была немало удивлена, когда узнала о таком его таланте. На что он ответил, что его начал обучать один старик, что зарабатывал себе на жизнь тем, что ходил по городам и селам и играл на гуслях и пел. Он не был слепцом, как большинство таких гусляров, что не мешало ему коротать свой век таким образом. Только этой зимой здоровье его подвело, и Сережка с отцом предложили пожить ему у них в доме. Однако, по весне старик помер, оставив после себя вот эти самые гусли.

Итак, наш маленький гусляр заиграли переливчатую тихую мелодию, а мы вшестером, наряженные в одинаковые красные сарафаны, выстроились полукругом перед зрителями, а перед нами встала точно также одетая Марья. Она выждала немного, а потом сделала земной поклон. И мы синхронно последовали ее примеру. После чего тут же разошлись в разные стороны от импровизированной сцены на которой к удивлению зрителей с одной стороны стояла в кадке с землей какая-то старая коряга, а с другой, то ли большой ящик, то ли какая-то непонятная прямоугольная штука отдаленно напоминавшая миниатюрную избу. Посередине же была установлена самая обычная пустая большая рама для картин.

Тем временем переливы гуслей стали чуть тише, а Марья начала медленно читать стихотворение Пушкина «У Лукоморья дуб зеленый», которое до этого дня в этом мире вряд ли кто-то слышал. Мне, конечно стыдно было заниматься плагиатом у Александра Сергеевича, только было у меня подозрение, что здесь этого чудесного поэта не будет. Возможно, даже наверное точно, будет кто-то другой, но не он. А потому я решила, что будет не зазорно познакомить людей с его творчеством. Пусть даже они будут думать, что это я сочинила. Конечно, я бы с удовольствием отказалась от подобных лавр, только вот придумывать на эту роль кого-то другого я тоже не могла. Как говорится, кого?

А тем временем Марья читала стихотворение, а Наталья подошла к коряге и, дотронувшись до нее, начала оживлять. Не успела наша чтица дочитать первую строчку, как коряга покрылась молодой листвой и зазеленела. В зале от неожиданности кто-то ахнул.

— У Лукоморья дуб зеленый,

Златая цепь на дубе том,

В этот момент Тинико взмахнула рукой и откуда-то сбоку пролевитировала покрашенную нами в желтый цвет небольшую железную цепь. Варя же посмотрела на разогнутое звено, накинула цепь на нашу ожившую корягу (два дня подходящую в соседнем лесу все вместе искали!), а вернее теперь уже дуб и, демонстративно укоризненно покачав головой, согнула своими тонкими пальчиками края и соединила звено. А что вы думали, магия в правильных руках способна и не на такое!

Небольшие паузы, которые делала Марья в своем повествовании, чтобы мы успели все показать, заполняла музыка, а потому они ощущались как часть представления.

— И днем и ночью кот ученый

Все ходит по цепи кругом.

Лидия подхватила у слуги подобранного нами для такой цели кота и, поглядев ему в глаза, установила зрительный контакт и усадила на ветку новоиспечённого дуба. Пробовали мы как-то и на цепь его посадить, только то ли цепь была слишком мала, то ли кот слишком неуклюж, только дело при этом заканчивалось тем, что кот с диким мявом летел на пол или карабкался по дереву. Не помогало никакое внушение.

— Идет направо — песнь заводит. — Тут кот по команде начал жалобно, но довольно громко, мяукать.