Послевоенные трудности в строительстве были продолжением негативных тенденций развития отрасли в течение длительного периода, что фиксировалось во многих документах. В уже упоминаемом постановлении ЦК ВКП(б) и СНК СССР «Об улучшении строительного дела и об удешевлении строительства», принятом в феврале 1936 года, говорилось о высокой стоимости строительства, низкой производительности труда, плохом использовании имеющихся машин и механизмов, отставании производства, дороговизне строительных материалов и т. д.[221] Усилия, предпринимаемые для улучшения положения, судя по многим документам, не приносили ожидаемого результата. В целом строили не очень хорошо, недостаточно и некачественно. Вот один из частных примеров, интересный тем, что он прямо корреспондировал профилю будущей организации Павленко и отражал многие общие тенденции.

В 1940 году в поле зрения прокуратуры попало строительство автомагистрали Кисловодск — Минеральные Воды на юге РСФСР. Работы по договору с управлением уполномоченного СНК по Минераловодской группе курортов (влиятельной государственной структурой, занимавшейся в числе прочего организацией лечения и отдыха советской номенклатуры) вела государственная подрядная организация трест «Комдортрансстрой». Несмотря на важность задания, трест работал из рук вон плохо. Как показала проверка, в результате бесхозяйственности, нарушения технических условий и расхищения стройматериалов дорога была сдана в строй с опозданием и длинным перечнем дефектов. Покрытие проезжей части и тротуаров на больших площадях было произведено некачественным асфальтом и требовало переделки. Во многих местах использовался некондиционный камень и щебень, поэтому сразу после сдачи в дорожном полотне образовались выбоины. При подведении общего баланса в наличии не оказалось значительного количества неизрасходованных дефицитных материалов, выделенных заказчиком: цемента, нефтебитума, бензина. Зато начальник треста активно строил из государственных материалов собственный дом[222].

Десять лет спустя, 15 августа 1950 года, в газете «Известия» сообщалось о плохом строительстве дорог во многих областях страны. Принимаемые решения не выполнялись. «…Шоссейная дорога от Ярославля к Вологде строится пять лет, а конца строительству так и не видно… На шоссейных и грунтовых дорогах Тамбовской, Рязанской, Кокчетавской и Павлоградской областей — многочисленные ухабы и рытвины, полуразрушенные мосты, а в результате — частые поломки машин и большой пережог горючего», — сообщала газета.

Общую характеристику состояния строительной отрасли в послевоенный период можно найти в различных документах Совета министров СССР, например в постановлении от 9 мая 1950 года «О снижении стоимости строительства». В нем говорилось о «чрезмерно высокой стоимости строительства», об отсутствии проектов и смет, что вело к непроизводительным затратам, о росте размеров незавершенного строительства, о низком уровне механизации и плохом использовании имеющегося оборудования, о простоях, о дефиците промышленных материалов, которые, с одной стороны, выпускались в недостаточном количестве, а с другой — «бесхозяйственно расходовались» и т. д.[223] Именно в этом контексте необходимо оценивать деятельность организации Павленко. Сделать это, однако, затруднительно, поскольку соответствующие экспертизы не проводились, а упор делался на обоснование тезиса о хищениях и ущербе.

Одним из первых вопросов, который интересовал следствие и суд, было исчисление стоимости произведенных корпорацией работ и полученной оплаты. Конечно, эти сведения были нужны прокурорам и судьям для демонстрации масштабов преступлений подсудимых, а не их достижений. На первых допросах Павленко и его сотрудники называли разные суммы освоенных организацией капиталовложений. Павленко заявил, что за время существования организации на ее счет поступило 13–16 млн руб., хотя оговорился, что «точно общую сумму не знает»[224].

Возможно, Павленко по каким-то причинам решил скрыть истинные обороты предприятия. А может быть, он действительно не знал итоговую цифру или не интересовался ею. Скорее всего, в организации велся текущий учет контрактов и получаемых средств. Непонятно, зачем Павленко нужно было бы четко фиксировать все заказы, проходившие через организацию почти за пять лет ее существования. В докладе прокуратуры руководству страны сразу после ареста Павленко фигурировала цифра 20 млн руб.[225] Видимо, были использованы показания членов организации Константинова, который называл цифру 21 млн[226], и Клименко, говорившего о примерно 20 млн, хотя и указавшего, что точной цифры назвать не может[227].

В конце концов соответствующие расчеты были произведены во время следствия на основании банковских трансакций УВС. Полученные показатели были включены в приговор трибунала. Они показывают такую динамику строительных операций под руководством Павленко[228].

Едва ли будучи точными, эти цифры тем не менее отражали важные тенденции развития организации Павленко. В течение первых двух лет ее существования наблюдался своеобразный разгон, завоевание репутации на рынке. Пик пришелся на 1950–1951 годы, когда были заключены крупные договоры на строительство дорог для предприятий угольной промышленности. В последний неполный год существования организации было заключено максимальное количество договоров, менее значительных по объемам работ. Это могло произойти по разным причинам, точно определить которые не позволяют источники.

Отсутствие дорогих контрактов в угольной промышленности могло быть вызвано прекращением активного шахтного строительства в регионах, где работала организация Павленко. Возможно, была утрачена часть связей с руководителями угольной промышленности. Нельзя исключать также, что напряженная работа в 1950–1951 годах привела к перегреву корпорации, что характерно для экономических систем разного уровня. В 1952 году организация Павленко, как будет показано дальше, все чаще попадала в разные скандалы, свидетельствующие об ослаблении в ней дисциплины. Один из этих скандалов завершился общим провалом, который не позволил подписать уже готовые новые договоры, намеченные на последние месяцы 1952 года.

Несмотря на нисходящую динамику экономической активности, которая, вполне возможно, опять сменилась бы восходящей, не будь разгрома организации, корпорация Павленко была жизнеспособным и даже успешным предприятием. Причем ее развитие зависело не только от связей с чиновниками, ответственными за заключение контрактов. Принципиально важную роль для выживания и заключения новых контрактов имело своевременное и достаточно качественное выполнение обязательств. Иначе говоря, корпорация работала вполне хорошо, чтобы не вызывать нареканий и привлекать новых клиентов[229]. Для организации, не имевшей гарантированных плановых заказов, репутация и рекомендации имели принципиальное значение.

Судя по имеющимся источникам, отношение заказчиков к Павленко и его команде было в целом положительным. «Должен сказать, что организация, которую представлял Павленко, по-видимому, располагала большим количеством рабочих, никогда нас не задерживала с производством работ, задержки имели место только из‐за отсутствия материалов… Я был высокого мнения об организации, возглавляемой Павленко», — говорил руководитель строительно-монтажного управления, сотрудничавшего с УВС[230]. Ему вторил другой заказчик: «Кроме того, он произвел на меня впечатление хорошего исполнителя работ, как подрядчик»[231].

«Павленко произвел на меня впечатление человека сведущего в вопросах дорожного строительства. Он хорошо разбирался в проектно-сметной документации и на совещании (совещание в тресте «Западшахтострой». — Авт.) заверил всех присутствующих в том, что он обеспечит качественное строительство шоссейной дороги к Порицким шахтам», — свидетельствовал на допросе начальник главка шахтного строительства Министерства угольной промышленности СССР[232].

Замминистра пищевой промышленности Молдавии примерно в тех же выражениях говорил о работе УВС в этой республике: «У меня при разговоре с Павленко возникло сомнение о возможности строительства дороги в такой короткий срок, как один месяц, с учетом зимних морозов. Павленко же нас заверил, что он располагает большим количеством транспорта, механизмов и людской силы и они в состоянии выполнить в максимально короткий срок»[233]. Сам Павленко в заявлении о помиловании патетически писал: «Благодаря моей натуры любви к строительству и сознания, что созидательный труд — главное, я сам день и ночь работал и заставлял своих приближенных и не ставил задачу хищения крупных сумм и быть тунеядцем…»[234]

Действительно, имеющиеся документы позволяют говорить, что Павленко и его помощники справлялись с управлением многочисленными объектами корпорации. Павленко был хорошим организатором, знал строительное дело и относился к своему предприятию с интересом реального хозяина. Как рассказал следствию Ю. Б. Константинов, «в начале февраля (1949 года. — Авт.) Павленко возвратился из Москвы, собрал весь руководящий состав и начал с ними проводить занятия по вопросу, как нужно заключать договора с хозяйственными организациями и иметь прибыли от производимых работ»[235]. В Москве он приобретал технические справочники по строительству[236].

Защищая свои позиции на допросах, Павленко демонстрировал знание законов об организации подрядных строительных работ. В частности, он ссылался на основополагающее постановление СНК СССР «Об улучшении проектного и сметного дела и об упорядочении финансирования строительства» от 26 февраля 1938 года[237]. Этот документ, действовавший в течение нескольких десятилетий, содержал общие положения и конкретные указания об оформлении подрядов, их реализации, взаимодействии заказчиков, подрядчиков, субподрядчиков, контролирующих банков и т. д. Частью постановления была инструкция по составлению проектов и смет по промышленному строительству, правила финансирования строительства Промышленным банком, правила подрядных договоров по строительству и типовые подрядные договоры. Именно этими документами руководствовались строительные организации страны, включая организацию Павленко.

В силу ограниченности интереса следствия к сугубо производственным вопросам трудно судить, насколько квалифицированными специалистами-дорожниками были Павленко и его сотрудники. Лишь один случай из этого ряда заинтересовал следователей, да и то потому, что его можно было трактовать как свидетельство хищений государственных средств. В начале 1950 года на строительстве дороги для треста «Западшахтострой» Павленко предложил использовать без ухудшения качества вместо щебеночного покрытия (щебень был в дефиците) покрытие из грубоколотого камня. Это позволяло получить значительную экономию как в стоимости, так и в сроках строительства. В соответствии с действующими инструкциями работники Министерства угольной промышленности СССР официально провели это нововведение как рационализаторское предложение с соответствующей оплатой более 300 тыс. руб.[238]

Правда, и здесь мы в очередной раз сталкиваемся с разными трактовками одного факта. Работники Министерства угольной промышленности настаивали на том, что предложение Павленко действительно заслуживало вознаграждения. Допрошенный в феврале 1953 года в качестве свидетеля, начальник главка шахтного строительства этого министерства, несмотря на давление следователя, твердо заявил: «Предложение Павленко о замене щебеночного покрытия шоссейной дороги Владимир-Волынский — Порицкие шахты на более дешевое из грубоколотого камня, конечно, не является рационализаторским, так как ничего нового, неизвестного ранее, в этом предложении не было. Однако его предложение изменило конструкцию дороги, упростило и удешевило строительство без ущерба для качества, и поэтому оно подпадает под соответствующий пункт постановления СНК СССР от 18 февраля 1938 года, предусматривающее возмещение подрядчику разницы в стоимости между первоначальной сметной стоимостью и стоимостью по измененному проекту»[239]. Следствие и суд предпочли квалифицировать этот факт как обман, подлог и в конечном счете хищение государственных средств[240].

Следуя обвинительному уклону, следователи и трибунал искали и без труда находили различные негативные факты в деятельности УВС. Так, важным условием существования организации, судя по обвинительным материалам, была неуплата налогов государству. Правда, полной ясности в этом вопросе не было. Суд не вменял Павленко в вину неуплату налогов с прибылей самой организации. Из этого можно предположить, что такие налоги уплачивались. В приговоре суда говорилось, что в организации «при выплате зарплаты рабочим удерживали с них и присваивали крупные денежные суммы под видом подоходного налога, взносов по государственным займам и налогам за бездетность. Присваивались значительные суммы денежных средств, подлежащих отчислениям по социальному страхованию». Трибунал счел, что таким способом было похищено 3 млн руб.[241]

Сама округлость этой цифры свидетельствовала об отсутствии полной ясности в вопросе. Судя по формуле приговора, речь шла скорее о двойной бухгалтерии, серых схемах выплаты зарплат, позволявших недоплачивать государству налоги, но не уклоняться от них полностью[242]. Сам Павленко заявлял следователю на вопрос о налогах так: «Кроме подоходного налога и культсбора с рабочих и служащих никаких отчислений организация в доход государства не делала»[243]. Это заявление еще больше запутывает ситуацию. Павленко фактически признавался в неуплате налогов с прибылей организации, но суд не поставил ему это в вину.

Следствие выявило, что в организации Павленко достаточно широко применялись разного рода приписки, позволявшие получать оплату за работы, которые не были реально выполнены. В ряде случаев присваивались деньги, выделенные заказчиком на строительство временных сооружений[244]. Этот вид работ было трудно проконтролировать, что создавало условия для злоупотреблений. За взятки в отчеты УВС приписывались работы, которые на самом деле выполняли другие организации[245]. Завышались объемы и стоимость работ. Например, в 1949 году в Кременце, где камень добывали на месте в 5–8 километрах от строительной площадки, в документы вписывались затраты за транспортировку на расстояние 30–40 километров. Этот прием использовался и на других площадках[246].