Беспокойство Готье прорвалось наружу:
— Нет, черт возьми, вы занялись совершенно не тем! Какая вас, к дьяволу, муха укусила?..
Но мы с Раулем уже примеривались к новой схватке. Царапина меня отрезвила. Ладно, больше я на кактус не попадусь. Значит, совершенно четко, как с мишенью — я ведь могу сделать с тобой все, что угодно, разве нет? Парад, шаг назад, финт. Готово. Рауль получил удар в бедро. Легкий, крови видно не было, но где-то под расшитым буфом пара капель наверняка выступит.
— Три, — поспешно сказал Огюст. — Черт бы вас побрал, вам еще и переодеваться придется.
— Все равно еще не все собрались, — с ледяным спокойствием напомнил Рауль. — Мы успеем.
— Придушил бы паршивцев как котят… — проворчал Готье.
Мы сцепились гардами. Кинжал Рауля скользнул едва не по моей брови, но мой уже был у его горла.
— Четыре? — спросил я.
— Чем тебя кормили? — поинтересовался Рауль.
Кактусами.
— Неважно.
Ну, если повезет, это последний раз…
— Ч-черт… — выдохнули мы с Раулем одновременно. Я почти попался на ту же удочку, что в прошлый раз. Но именно «почти», острия наших рапир с красивой идентичностью воткнулись в нас обоих — в самую середку груди. Но в сущности, даже не царапнули, мы оба вовремя остановились и успели ослабить нажим, собственно, наш возглас был связан не с тем, что мы едва сами не накололись, а с тем, что очень не хотелось по случайности убить приятеля. Хорошо отточенный клинок при точном ударе проходит сквозь человека как сквозь мягкое масло, можно даже не ощутить ни малейшего сопротивления.
— Это не в счет, — вымолвил Рауль. Но был он при этом бледен как его рубашка.
— Черта с два! — с рыком выпалил Готье. — Очко каждому — пять-два! Конец спектакля!
— Уф… Мир? — улыбнулся Рауль, глядя на меня блестящими глазами, в которых пряталось что-то похожее на новую беззаботную подначку. Но это был просто застарелый рефлекс — подначку в его глазах начисто застилала тревога. Ему уже так же не хотелось испытывать судьбу, как и мне.
— Да хоть вечный, — согласился я.
Готье, ворча, двинулся к скамье и начал свирепо раскидывать там вещи, раскапывая свою перевязь. К нему присоединился Огюст. Он был рад за Англию, но еще больше был рад, что все уже кончилось.
Рауль тихо рассмеялся.
— Ну и утро, а? А ведь мы еще и за ворота не выехали.