А у этой дамочки правда буйная фантазия, и откуда она знает о предпочтениях Сета? Не будь ситуация настолько кошмарной, я бы расхохоталась. От Сета многого можно ожидать, но, как ни странно, я не верю, будто он воспользуется женщиной против ее воли в таком смысле. Наверное, это наивно. Он повинен в гибели тысяч людей и бессмертных. Возможно ли после такого еще иметь совесть?

К счастью, Рита отворачивается и покидает покои. Остальные двери, которые находятся в этой комнате, я открывать не рискую, не желая знать, что за ними скрывается. Вероятно, пыточные. Вскоре устало опускаюсь на стул, хотя диваны выглядят гораздо удобней. Несмотря на кровь, которую недавно выпила, я вымотана. Не столько из-за пройденного расстояния, сколько из-за страха, который изо всех сил пытаюсь сдержать. Щека горит, и я надеюсь, что легенды о способности вампиров к самоисцелению не врут. Я жду, потеряв счет времени, а все органы чувств напряжены до предела. Окруженная монстрами и демонами, я жалею, что позволила гневу взять верх над рассудком, ведь именно это привело меня в нынешнюю ситуацию. Наверняка Азраэль на меня дико зол.

Из коридоров дворца не слышно ни звука, из-за чего те, которые доносятся снаружи, воспринимаются еще более жуткими. У джиннов я хотя бы могла отличать день от ночи, здесь же ничего не меняется. Рано или поздно усталость берет свое, и я засыпаю. Сон беспокойный, я постоянно вздрагиваю и один раз едва не падаю со стула. Потерев глаза, шиплю от боли, когда случайно задеваю рану. Я по-прежнему одна, поэтому решаю немного осмотреться. Для начала изучаю гостиную, все-таки открыв другие двери. Никогда не помешает разведать потенциальные пути отступления. За одной дверью расположен рабочий кабинет, за другой – столовая, а третья ведет в уборную с огромной утопленной в пол ванной. Далее обнаруживаются еще две спальни поменьше. Мелькает мысль запереться в одной из них, но этот дворец навряд ли не пустит куда-то Сета, а уж Риту и подавно.

Издалека долетают ужасные звуки. Неужели демоны охотятся друг на друга? Глубоко вздохнув, я подхожу к окну. Покои Сета расположены довольно высоко, и мне не видно, что происходит на земле. Слышно лишь фырканье, шипение, а затем приглушенный хрип. Вонь просто невыносимая. Отсюда пейзаж выглядит иначе. Горы очень близко, и они намного выше. Судя по всему, выход с другой стороны. Выберусь ли я теперь когда-нибудь из геенны? Мысль о том, чтобы провести тут вечность, – настоящий кошмар. К такому я никогда не привыкну.

Вдруг что-то меняется. Туман, о котором ранее предупреждала меня Юна, прорывается сквозь тьму окутавших замок теней. Он ползет вверх по стенам, подкрадываясь все ближе и ближе. Я могла бы поклясться, что различаю серые пальцы в зеленоватом тумане, которые медленно, на ощупь, поднимаются выше. Чтобы лучше видеть, я нагибаюсь вперед. На серых пальцах острые ногти, вонзающиеся в камни крепости, чтобы карабкаться вверх. Больше ничего рассмотреть не получается. У пальцев нет тела. Как заколдованная, я слежу за подъемом. Если они доберутся до меня, то эти когти вопьются в мою кожу и заживо раздерут меня на куски. Осознание пронзает меня подобно молнии. Я пытаюсь отойти, но не могу пошевелиться. В отчаянии упираюсь в камень. Нужно закрыть окно, пока эти отвратительные испарения не достигли меня. Когда ничего не выходит, от разочарования у меня перехватывает дыхание. Я будто приклеилась, а клубы приближаются.

Дверь у меня за спиной распахивается, с грохотом ударяясь о стену. Меня оттаскивают от окна; хлопают, подчиняясь безмолвному приказу, ставни из оникса и перекрывают все щели. В считаные секунды становится еще темнее, чем прежде. Держа на руках, Сет молча несет меня в центр комнаты. Пусть он меня и спас сейчас, но бог тут ничуть не меньшее зло. Меня накрывает страх. Что теперь, когда мы остались одни, он со мной сделает? Поэтому распорядился привести меня сюда? Брыкаюсь и отбиваюсь, пока Сет меня не отпускает. А прежде чем снова успевает схватить, я вскакиваю и резко вскидываю ногу. Бью, наношу удары руками и ногами на такой скорости, что сама практически не вижу собственных движений. Вот только Сет отбивает их все. За время жизни человеком у меня было мало опыта ближнего боя, но вампирское тело самостоятельно справляется с бесчисленными последовательностями. Жуть какая-то. Я его убью. Убью здесь и сейчас. Единственное, чего я еще желаю, – это месть. Я вопьюсь зубами ему в шею, впрысну в тело свой яд и высосу из него кровь до последней капли. На то, что потом будет со мной, мне плевать. Эта фантазия отвлекает меня на миллисекунду, и Сет пользуется моментом. Тянет мою ногу вверх, и я приземляюсь на спину. Бог тут же придавливает меня собственным весом и фиксирует руки над головой.

– Довольно! – кричит он, снова вскакивая на ноги, и хватает меня за руку. – У меня нет никакого желания драться, вернувшись в свои комнаты. Здесь я хочу, чтобы меня оставили в покое.

Сет просто отпускает меня, поставив на ноги, и поворачивается ко мне спиной. Я тихо достаю из-за пояса кинжал Исрафила. Сейчас он получит свой покой, причем вечный.

– Хватит, – щелкая пальцами, командует Сет. Кинжал вылетает у меня из рук и со звоном падает на пол. – Я тебе не враг.

Он тихо бормочет какие-то заклинания, и атмосфера в комнате меняется. Становится светлее, хотя света почти не прибавляется.

– Да, – больше не шевелясь, соглашаюсь с его последними словами, – ты всего лишь мой убийца.

Сет поворачивается ко мне:

– Вот именно. Просто не забывай это.

Мои конечности дрожат от усталости, а его губы складываются в жесткую линию при виде раны у меня на щеке. Сейчас передо мной темный король, которого ждали все маги. В его глазах нет ничего знакомого. Он убил меня, потому что я должна вернуть ему Атлантиду. Атлантиду, которой он будет править. Я его инструмент, еще и явилась добровольно. Нужно убираться отсюда, но нельзя выходить наружу в туман. Я даже шага сделать не успею.

– Ступай в одну из малых комнат и отдохни. Завтра Юна отведет тебя обратно.

Я скрещиваю руки на груди.

– Можно мне переночевать у Платона и Юны?

– Нет, – резко бросает Сет. Он сглатывает, а потом подходит к одному из комодов и наливает себе стакан вина. Черная жидкость бежит из графина в хрупкий бокал. – Ты останешься здесь, и не смей больше на меня нападать.

– Ты знаешь, где корона? – перебиваю я.

– Нет, но если бы и знал, вряд ли поделился бы с тобой. – Бог с такой силой стискивает бокал, что я опасаюсь, как бы тот не лопнул.