– Да, – отвечаю, прислонившись к стене. – Дом графа Карнарвон.

– Тари? – Голос Кимми буквально срывается. – Все в порядке?

– Конечно. А что может быть не так?

Она немного успокаивается.

– Сет здесь, хочет забрать Энолу. Бессмертные скроют Атлантиду от людей и не вернутся как минимум тысячу лет.

– Ты ведь и так это знала. – В голове по-прежнему пульсирует боль. Про тысячу лет мне никто не говорил. Будет ли тогда жив кто-то из наших внуков? Отправится ли он на поиски Азраэля? От боли клубочком сворачиваюсь на полу. Я никогда больше его не увижу.

– Да, конечно… – Внезапно в ее тоне проскальзывает неуверенность. – Как дела у Гора?

– Хорошо. – Кузине необязательно знать, что после ее ухода он ведет себя странно. Что это изменит? Несмотря на то что бог скучает по ней, он все равно не хочет, чтобы Кимми была рядом. Мужчины, что с них взять.

Кузина сглатывает.

– Естественно, у него все хорошо. Прекрасно. – Потом она откашливается. – Сет сказал, ты ждешь ребенка. Это ведь неправда, да?

– Боюсь, правда. – Этот бог хуже сплетниц, следовало попросить его никому не рассказывать.

– От Азраэля?

– А от кого еще? – рявкаю я.

– Извини. Просто я думала, раз у ангелов больше не рождаются дети от смертных женщин и все такое… Энола как-то об этом упоминала.

– Очевидно, она ошибалась. Кимми, я не могу больше говорить. Ужасно устала.

– Конечно. Приехать к тебе? Я готова хоть завтра. Наверняка тебе нужна помощь. Я могла бы привезти Селкет и Гарольда.

– Кимми, мне надо немного побыть одной, – едва не рычу я. Не знаю, почему отказываюсь от ее предложения. Самобичевание ведь не один из побочных эффектов беременности, да? – Я не больна. Пожалуйста, оставайся в Хайклере. Пиши диплом и помогай дяде Джорджу с поместьем. Не обижайся, но я хочу побыть одна. Какое-то время. Я справлюсь. Завтра схожу к врачу. – Может быть.

– Ладно. – Сложно не услышать обиду в ее голосе, но хоть мне и одиноко, прямо сейчас я не вынесу ничьего общества.

– Я тебе позвоню. Пожалуйста, не говори пока родителям. – Тетя Фиона вышлет кавалерию, и не успею я опомниться, как будет оборудована детская, а сама я окажусь помолвленной с каким-нибудь аристократом, чтобы ребенок не родился вне брака.

Положив трубку, я иду в свою комнату. Разжигаю камин, стягиваю спортивные штаны и ложусь в постель. Лампу на прикроватной тумбочке оставляю включенной. Прошлой ночью Азраэль ласкал меня на крыше своего дворца. Руками, языком и… Я переворачиваюсь на бок. Несмотря на огонь, простыни сырые и холодные, а кровать слишком большая для меня одной. Зарывшись лицом в подушку, даю волю слезам. Неужели я буду тосковать по нему каждый день до конца жизни или однажды воспоминания померкнут? Хочешь не хочешь, а мне это еще предстоит выяснить.