— Ни в том, ни в другом.

— Очень хорошо, — вздохнула я. — Тогда мне придётся отправить тебя обратно к Отцу Гариусу. Ты сможешь там ему объяснить, почему не справился с заданием.

— Не будь безответственной.

Меня охватило раздражение. Я не ела ничего со вчерашнего скудного завтрака, и я слишком устала после сна на дереве, чтобы найти что-то весёлое в этой ситуации.

— Давай, Оливер. Увидим, как сильно я могу разозлиться.

Он мудро закрыл рот.

Малыш замолчал, когда я встала рядом с ним, слишком напуганный, чтобы издать хоть звук. Не человеческий ребёнок, а щенок белой лисы. Его белоснежная шёрстка разительно выделялась на фоне грязи и мрака окружавшего его леса. Он скрючился в ямке, почти скрытой изгибом большого корня. Поразительные зелёные глаза наблюдали за мной, пока я приближалась к его гнезду. Я чувствовала, как его маленькое сердечко быстро бьётся о такие же маленькие рёбра.

Я протянула руку, и он понюхал воздух прежде, чем снова поднять мордочку и испустить испуганный вопль. Я присела и попыталась его успокоить.

— Ну вот, крошка, — прошептала я. — Я не причиню тебе вреда.

Он не понимал меня. В конце концов, это была лиса. Но он откликнулся на мягкий тон моего голоса. Он прекратил кричать и снова исследовал мою руку. Понюхав воздух маленьким розовым носиком, он толкнул кончики моих пальцев и впился зубами в костяшку. Его маленькие зубки щекотали, и я посмеялась над отчаянной попыткой защититься.

— Какой ты суровый. Ты голоден? — спросила я. Он подвинулся ближе, показывая своё тельце в прекрасном белом меху. — Где твоя мама? — Я позволила ему грызть мой палец, пока осматривала окрестности в поисках подсказок.

Щенок продолжал жевать мой палец, пока я не убрала его. Я встала, чувствуя сомнения. Мать не оставит щенка одного, вот так. Малыш подвинулся к краю ямки, следуя за мной, но не оставляя свой дом. Его писк нарушал тишину.

— Он один? — спросил Оливер сверху.

— Насколько я вижу, — крикнула я в ответ. — Он просто малыш.

— Очень плохо, — вздохнул он. — Он не должен страдать в этом богом забытом месте.

Я согласилась. Рядом с высокими корнями кора была испачкана кровью, и её становилось больше при удалении от гнезда. Наконец, я нашла источник.

Мать разорвал на куски кто-то больше и злее её. Рядом с переломанным телом матери лежал ещё одни лисёнок, с рыжим мехом, который почти полностью был пропитан засохшей кровью. В нескольких футах лежали останки лисицы крупнее.

Выпотрошенной.

Залитой кровью.

— Драконья кровь, — прошептала я. Щенок потерял всю семью.