— Холод закаляет характер.
Она подавилась смехом, показался пар ее дыхания, вырванный ветром.
— Говоришь как человек с севера.
Шаол скользнул рукой по ее плечам, прижимая ее к себе.
— Разве я не согреваю тебя достаточно в эти дни, жена?
Ирэн покраснела и ткнула его локтем в ребра.
— Хам.
Больше месяца прошло, и он все еще удивлялся этому слову: жена. Он был рядом с женщиной, которая исцелила его израненную и измученную душу.
Его позвоночник был второй вещью после этого. Он провел эти долгие дни на корабле, тренируясь, чтобы он смог бы сражаться: будь то верхом на лошади или с тростью, или со своего колесного стула, в то время, когда сила Ирэн станет достаточно истощенной, чтобы жизненная связь между ними растянулась, и травма взяла свое еще раз.
Его позвоночник не зажил, не совсем. И никогда не заживет. Это была цена спасения его жизни после принцессы Валгов, которая подвела его к порогу смерти. Но он не чувствовал себя человеком, слишком много заплатившим за это.
Это никогда не было бременем: кресло, травма. Этого бы не случилось сейчас.
Но другая часть сделки с богиней, которая вела Ирэн всю ее жизнь, которая привела ее к берегам Антики, а теперь вернула на свой континент… эта часть испугала его до чертиков.
Если он умрет, Ирэн уйдет вместе с ним.
Чтобы направить ее целительную силу в него, чтобы он мог ходить, когда ее магия не была слишком истощена, сами их жизни переплелись.
Так что, если бы он пал в битве против легионов Мората… это была бы не только его собственная жизнь.
— Ты слишком много думаешь. — Ирэн нахмурилась на него. — Что это?
Шаол дернулся подбородком в сторону ближайшего к ним корабля. На корме стояли по стойке «смирно» два ракина: золотистый и красновато-коричневый. Оба уже были оседланы, хотя не было никаких признаков всадников Кадары или Салхи.
— Я не могу сказать, говоришь ты о ракинах или том факте, что Несрин и Сартак достаточно умны, чтобы оставаться в постели в такое утро. —
Настала очередь Шаола подтолкнуть ее локтем.
— Ты была той, кто разбудил меня этим утром, ты знаешь.