Белые скалы поднимались над серыми волнами, а за ними сушеные травы распространились на последних северных равнинах Фенхарру.
Фалкан взлетел к берегу, проверяя свою скорость, чтобы не потерять их.
Кадара легко шла в ногу с ними, и они летели в тишине, когда берег становился яснее.
Травы на равнинах не были высушены зимой. Они были сожжены. И деревья, лишенные листьев, были не более чем шелухой.
На горизонте шлейфы дыма окрашивали зимнее небо. Слишком много и слишком велико, чтобы быть фермерами, сжигающими последний урожай, чтобы удобрить почву.
Несрин просигналила Сартаку,
Принц просигнализировал ответ,
Несрин кивнула, и она и ее ракин исчезли в тонком нижнем слое облаков. Через случайные промежутки внизу мелькали проблески обугленной земли.
Деревни и фермы: исчезли. Как будто сила ворвалась в море и сравняла с землей все на своем пути.
Но на берегу не стояла армада. Нет, эта армия шла пешком.
Держась за завесой облаков, Несрин и Сартак пересекли земли.
Ее сердце колотилось все быстрее и быстрее, с каждой лигой опаленного, бесплодного пейзажа, который они покрывали. Никаких признаков армии противника или продолжающихся сражений.
Они сожгли все это для собственного удовольствия.
…
Несрин отметила земли, особенности, которые она смогла разглядеть. Они действительно едва пересекли границы Фенхарру, Адарлан растянулся в Террасене.
Но вглубь страны, с каждой лигой приближаясь, ступала армия. Она простиралась на мили и мили, черная и извивающаяся.
Мощь Мората. Или какая-то ее ужасная часть, посланная, чтобы вселить ужас и разрушения перед финальной волной.
Сартак подал сигнал,
Несрин выглянула из-за крыла Салхи, каплей жестокости, и увидела небольшую группу солдат в темных доспехах, проходящих через деревья, ответвление кишащей массы далеко впереди. Как будто их послали выследить выживших.
Челюсти Несрин сжались, и онп просигналила Принцу,