— Это делает его еще хуже, — прошипела я. — Человек, помогающий отправлять себе подобных на бойню.
— Мы не знаем, что происходит с трибутами на острове, — указала София. — Никто никогда не возвращался, чтобы рассказать нам правду. Что, если они относятся к ним по-доброму? Используют их как для пищу вампиров?
— Даже если они не бросают их в лабиринт, чтобы покормить своего зверя ради забавы, кто захочет жить в качестве пищи? Где в этом достоинство? — я спросила.
— Отец говорит, что трибуты живут там хорошей жизнью. Вампиры могут питаться животными, но они процветают на человеческой крови. Мы важны для них. Им нужно сохранить жизнь как можно большему количеству людей, чтобы они могли выжить, — сказала Лагина.
— Может быть, именно поэтому на этот раз они хотят, чтобы нас было больше, — мрачно сказала я.
Лагина сжала губы. Ее реакция выдала все.
— Что ты имеешь в виду? — спросила София.
— Ты знала.
Я недоверчиво уставилась на свою сестру.
— Ты знала, и ты не сказала нам?
— Что она знала? — спросила София.
Я повернулась к ней.
— Они хотят сотню человек. Число четырнадцать было ограничено по времени. Мы должны были отправить сотню человеческих жертвоприношений в этом году.
— Меня заверили, что о каждом человеческом трибуте хорошо позаботятся и они ни в чем не будут нуждаться. Я думаю, что истории о лабиринте — это миф. Большинство отправленных нами трибутов будут жить там лучше, чем в здешних трущобах, — сказала Лагина.
— Тогда мы должны благоустроить наши трущобы, — прошипела я. — Никто не должен надеяться, что проживет жизнь донора крови там, чтобы избежать худшей жизни здесь.
— Все не так просто, Ара, — упрекнула Лагина.
— Может быть, некоторые люди хотят быть трибунами, — с надеждой предположила София. — Ты слышала истории. Говорят, что это приятно, когда они кусаются.
— Может быть, Ара сможет выяснить это для нас, — предположила Лагина.
Я встала так быстро, что мой стул с грохотом упал на землю.
— Если он попытается что-нибудь сделать со мной, я отрежу ему яйца, и отец сможет сам навести порядок.