— Легко, Николай, отделался. Могло быть и хуже! — проговорил он и подсел к нему. — Не вешай носа. Все будет хорошо. — И к остальным: — Ну, орелики! Животы от растительной пищи не вспухли еще? (Разведчики давно израсходовали НЗ — неприкосновенный запас — и питались щавелем да сухарями). Держаться! К утру будем дома. Ночью дубовым перелеском прошмыгнем до мельницы, а там — через Сож вплавь. На той стороне — наша дивизия. Сведения взяты у надежного человека, хозяина старой квартиры. Вы что?

Все молчали. Николай смотрел под ноги и сопел угрюмо.

— Случилось еще что-нибудь? — в голосе лейтенанта звучало недоумение.

— Выходит, что мы в одном месте побывали, — объяснил Николай. — Я к старикову домику со стороны сада подбирался.

— Ну?

— Офицера там и… взял…

Отправляя Полянского, Киреев строго-настрого приказал ему ни в коем случае не обнаруживать себя, не соблазняться никакими трофеями. “Главное — разведать дорогу к своим, — говорил он. — Задача — нащупать слабое место в обороне противника и выбраться отсюда. Гитлеровцы пока и не подозревают, что у них в тылу блуждает наша группа… Разведаем дорогу, тогда и за “языком” пожалуем”.

— Вы, старший сержант, нарушили боевой приказ и поставили под угрозу всю группу, — посерьезнел Киреев. — У старика я взял сведения о силах противника и договорился с ним о дальнейшей разведке, которую ему легче проводить, чем нам. Теперь старика, конечно, немцы заподозрят и, может быть, расстреляют. Вот что вы наделали! По возвращении в дивизию я буду ходатайствовать о самом строгом для вас взыскании. Поняли?

— Так точно, товарищ лейтенант!

— Вещи у офицера взяли? Какие?

— Полевую сумку с документами, несколько писем… пистолет…

— Дайте сюда!

— Карту с подробной схемой нашей обороны у фашиста в сумке обнаружили, — поспешно сообщил Демьян Федотов, надеясь успокоить командира и хоть немного умалить вину товарища.

Было темно, и Киреев склонился над картой, почти уткнулся в нее, чтобы получше разглядеть карандашные пометки, условные обозначения.

— Да, здесь есть над чем поломать голову.

— Узнать бы, товарищ лейтенант, как фашисты заполучили сведения. Схема — точнее не найдешь! — опять вставил Демьян.

— В дивизии разберутся! — лейтенант сложил и спрятал карту в полевую сумку. — Надо немедленно уходить. Осмотрите, все ли в порядке.

Густые сумерки окутали землю. Повеяло прохладой. С полей ветерок донес пряные запахи цветов и трав. В орешнике робко щелкнул, а затем рассыпал звучные трели соловей. В такие ночи не по вражеским тылам плутать, а под голосистую гармошку тревожить задушевными песнями сердца девчат или водить за околицей сонного села хороводы.

Миновали молодой дубнячок. Слева и справа слышались приглушенные голоса бодрствующих в окопах немцев.

Разведчики шли друг за другом, след в след. В руках — автоматы. Нервы напряжены до предела: легкий шорох под ногой — и пятерка цепенела. “Тик-так, тик-так, тик-так”. Это часы на руке лейтенанта отсчитывали томительные секунды.