— Как бы! Поэтому вовсе не обязательно связывать нам руки так туго!
— И не пойму я, зачем лошадей нам тут бросать, — проворчал Крам.
Тут глаза округлил Морвен.
— Крам, честное слово! Мы же пленные!
— Пленные, всю дорогу мы пленные! Что, нельзя просто руки связать, что ли?
— Но ведь это будет не слишком убедительно, правда? Мы с тобой синемундирники. Мы же знаем, как это делается.
— Что, кучу народа в плен брали? — осведомился Раджал.
— Ну, не то чтобы... — Морвен поморщился. Джем закрепил последний узел на его руках, после чего обернул веревку вокруг пояса Морвена. Свободный конец веревки был привязан к уздечке лошади Джема. У пленного не было иного выбора, как покорно тащиться за лошадью, уповая на то, что всадник не пустит ее галопом.
— Ни одного пленного сроду не брали, — проворчал Крам. — А вот сами уже второй раз за день в плен угодили!
— Первый раз как синемундирники, а второй — как мятежники, — рассмеялся Раджал. — Если так дальше пойдет, в следующий раз ваганами окажетесь!
— Тише! — одернул его Джем. — Синемундирники близко. В смысле — настоящие.
В шатре Орвика ждут два неожиданных гостя. Первый из них — молодой человек (по крайней мере, так кажется), которому нужно срочно переговорить с принцем. Это Ката. Она в крестьянском платье и пришла, чтобы присягнуть на верность Орвику. Она уже заготовила речь — не менее торжественную, чем та, что только что была произнесена принцем. Но принцу не суждено выслушать эту речь. Один из его адъютантов решает, что явился один из струсивших ополченцев, прельщенный обещанием золота. Адъютант выхватывает меч. Ката разворачивается и пускается наутек.
А второй гость стремительно бросается к принцу. На нем плащ с капюшоном. Похоже, это еще один юноша. Сверкают выхваченные мечи, но капюшон уже отброшен, и Орвик смотрит в глаза Ланды. Девушка припадает к груди возлюбленного. Она плачет и говорит о том, что должна была прийти, что убежала от отца, что хочет провести эту ночь с Орвиком.
Принц обнимает ее, но обнимает не страстно, а печально. Глупенькая Ланда. Она не понимает, что эта ночь — не для любви, а для подготовки к бою.
Аджльские поля, окружающие Рэкс, делятся на две разновысокие части. Ниже лежит Рин, или нижний Аджль, — в лощине между холмами и городом. Отряд Джема, следуя по указанным атаманом тропам, добрался до невысокого подъема, являющегося границей этих, нижних полей. На нижних полях расположилось войско Орвика. Наверное, некоторые его воины сейчас спали перед завтрашним сражением. Однако большинство бодрствовало. Это было странное ночное бдение. Снова зазвучали песни, флейты, барабаны. Бесчисленные костры разгоняли мрак. Но если бы кто-то назвал эти костры маяками надежды, то это была отчаянная надежда. Как убедились в свое время синемундирники во время осады Рэкса, Рин был далеко не самой удачной позицией для нападения на город. Все преимущества были у врагов.
Верхние поля, примыкающие к крепостным стенам, называются Ринг — «кольцо». Во время долгой осады года 996-д, только заняв Ринг, синемундирники обрели надежду на победу. Но для того чтобы это случилось, потребовалась долгая позиционная война, а ведь войско синемундирников на ту пору было куда сильнее теперешнего войска Орвика. Теперь, когда войска поменялись местами, синемундирники прочно владели Рингом и менее всего намеревались уйти с этих позиций.
— Мы должны сделать это, — пробормотал Джем.
— Джем? — непонимающе переспросил Раджал.
— Что бы нам ни суждено было сделать, мы должны сделать это.
— Боюсь, это нечто злое.