«В тот момент, когда Виндзоры узнали, что мы уезжаем, они оба внезапно стали очень противными – сказали, что мы их подводим, использовали их только тогда, когда это нас устраивало. Забавно, ведь Джордж четыре года работал на герцога без единого пенни зарплаты, а я, конечно, делала ВСЕ, чтобы помочь Уоллис. Очень неприятный и незаслуженный конец… он каким-то образом оставил у нас чувство горечи и разочарования»[522].
15 марта 1945 года герцог подал в отставку с поста губернатора Багамских островов, за несколько месяцев до официального истечения срока его полномочий. Ни он, ни Уоллис не могли пережить еще одно влажное лето. Это было названо «Вторым отречением»[523]. Анализируя его пребывание в должности два дня спустя, «Нассау Трибюн» написала: «Мы знаем о многих взглядах Его Королевского Высочества, с которыми сильно не согласны, но мы стали уважать его, потому что он не политик – он не блефует и не лицемерит… Нам было жаль видеть, что герцог приехал в Колонию в качестве губернатора. Нам еще больше жаль видеть, как он уходит»[524].
Послужной список герцога был неоднозначным. Большая часть его времени в последние месяцы была потрачена на комиссию по расследованию поведения непопулярного комиссара полиции полковника Ланкастера, а также плохого морального духа, заработной платы и условий труда в полиции[525]. Он ввел различные программы, которые обеспечили занятость, но не смог ввести подоходный налог, хотя Лондон поддержал такую меру. Было проведено мало политических, экономических или социальных реформ. Его собственные взгляды на самоуправление и расу четко изложены в докладе, который он направил Черчиллю в ноябре 1942 года:
«Те, у кого есть опыт работы в регионах, где население преимущественно цветное, понимают, что негры в массе все еще дети как умственно, так и морально. Хотя эти либерально-социалистические идеи свободы и равенства независимо от расы или цвета кожи могут звучать хорошо теоретически, навязывание этих теорий, на мой взгляд, преждевременно и опасно, поскольку касается Западного полушария…»[526]
Уоллис добилась большего, улучшив условия жизни населения, будь то необходимость контроля рождаемости, клиники для сифилитиков или столовые для солдат, но ни в одном списке наград не было ее официального признания.
«Если когда-нибудь будет сочтено, что мой опыт все еще может быть надлежащим образом использован, мои услуги будут доступны», – написал герцог Черчиллю[527]. Но предложений не последовало, и пара столкнулась с неопределенным будущим.
Теперь прошлое настигнет их в горах Гарца.
Глава 16. Немецкие документы
12 апреля 1945 года капитан Дэвид Сильверберг в составе Первой американской армии продвигался через горы Гарц, когда наткнулся на брошенный немецкий автомобиль с разбросанными вокруг него бумагами. Остановившись, чтобы взглянуть на документы, он заметил, что один из них подписан Иоахимом фон Риббентропом. Капитан нашел целые архивы, расположенные в местных замках, в том числе копию Пакта Риббентропа – Молотова 1939 года в соседнем замке Дегенерсхаузен. Это был почти полный архив Министерства иностранных дел Германии – поддающаяся проверке сокровищница.
Материалы были перевезены в замок Марбург в американской зоне ответственности – около 400 тонн бумаг везли в колонне из 237 грузовиков в челноках в течение нескольких дней. Там они были изучены группой под руководством доктора Ральфа Перкинса из Государственного департамента и полковника Роберта Томсона из Министерства иностранных дел.
Были и другие открытия. Карл Леш, помощник переводчика Гитлера Пауля Шмидта, был схвачен и теперь обменивал свою свободу на какую-то сенсационную информацию. Леш, мать которого была англичанкой и училась в Оксфорде, подошел к Томсону и в обмен на безопасный проезд отвел его в большой загородный дом над деревней Шенберг, в 25 милях от Мюльхаузена. Леш сказал, что набор микрофильмов с самыми конфиденциальными документами министерства был сделан Риббентропом здесь в 1943 году[528].
«Нам пришлось довольно неудобно спускаться по крутому оврагу, поросшему соснами, – писал Томсон в своем отчете. – Наш проводник остановился в определенном месте, где он и капитан Фолкард с помощью железных прутьев вскоре соскребли землю с водонепроницаемой накидки, закрывающей большую потрепанную металлическую банку. Этого капитана Фолкарда доставили на вершину склона и поместили под охрану в особняке»[529].
Там они обнаружили еще несколько микрофильмов Министерства иностранных дел Германии, спрятанных в металлических чемоданах. Одна серия статс-секретаря Эрнста фон Вайцзеккера называлась «Германо-британские отношения» и включала том о герцоге Виндзорском, который впоследствии стал называться «Марбургское досье». Материалы были немедленно отправлены на хранение в SHAEF (Верховный штаб экспедиционных сил союзников). Там британцы, понимая деликатность материала, немедленно попытались воспрепятствовать его передаче американцам, но две копии уже были сделаны. Одна из них сейчас находится в Соединенных Штатах в Государственном департаменте.
Документы были доставлены в технический отдел SIS в Уэддон-холле в Бакингемшире, где советник по истории Министерства иностранных дел Эрнест Ллевеллин Вудворд объявил тайник Леша подлинным. 30 мая сотрудник МИ-5 Гай Лидделл отметил в своем дневнике:
«Билл Кавендиш-Бентинк позвонил мне по поводу дела Карла фон Леша, который ранее был атташе в штаб-квартире Риббентропа в этой стране. Он получил в свое распоряжение секретные архивы Министерства иностранных дел Германии. Они были сфотографированы, и в последний момент было решено их сжечь. Фон Лешу удалось похоронить их, а сотрудники СД, выполнявшие эту работу, просто сожгли пустые коробки, думая, что они сжигают архивы»[530].
К июлю 1945 года Государственный департамент накопил 750 000 документов и микрофильмов, а к августу 1200 тонн файлов находились под совместным англо-американским контролем внутри американской зоны. Материалы Леша были особенно важны, демонстрируя тесное сотрудничество между Гитлером и Франко. Был там и текст соглашений о ненападении, заключенных между Германией и Советским Союзом непосредственно перед Второй мировой войной, и откровение о том, что Освальд Мосли финансировался правительством Муссолини.
19 июня в Министерстве иностранных дел состоялась встреча, на которой обсуждались «находки» немецких и итальянских документов. «У нас осталось поразительно большое количество документов (гораздо больше, чем мы ожидали), которые проливают свет на все основные аспекты немецкой и итальянской политики», – говорилось в одной из записок[531].
«Вся проблема Виндзора недавно осложнилась обнаружением в архивах Министерства иностранных дел Германии в Марбурге набора сверхсекретных телеграмм между Риббентропом и Шторером (послом Германии в Мадриде), касающихся некоторых предложений, сделанных Виндзорам немецкими агентами, когда они были высажены в Португалии в мае 1940 года», – написал Томми Ласеллс в своем дневнике 12 августа. И добавил:
«Если реакция Виндзоров была такой, как подразумевается в этой переписке (которую нельзя полностью сбрасывать со счетов; внутренние свидетельства указывают на то, что в ней, по крайней мере, есть доля правды), результат, мягко говоря, очень вреден для них самих. Говорят, что существует только одна копия этого набора телеграмм, и она находится в американских руках. Министерство иностранных дел предпринимает шаги для ее восстановления. Тем временем я посоветовал королю обсудить все это с Бевином и убедить его позволить Уинстону и Уолтеру Монктону прочитать телеграммы»[532].
На следующий день министр иностранных дел Эрнест Бевин сообщил новому премьер-министру Клементу Эттли – только что избранное лейбористское правительство – что «мы должны попытаться убедить правительство Соединенных Штатов сотрудничать с нами в сокрытии соответствующих документов», и посчитал, что «раскрытие, по моему мнению, нанесет серьезный ущерб национальным интересам»[533].