В зрелые годы, щеголяя в костюмах от ведущих дизайнеров, с тонированными линзами, густыми «копполовскими» локонами и склонной к непослушанию бородой, Роман культивировал образ яркого итальянского продюсера 1960-х годов, который находится в постоянных поисках гения. Однако в его характере меньше отцовской похвальбы «главного на манеже» и больше тихого упорства матери.
К 2021 году Роман успел пять раз поработать с Уэсом Андерсоном, в том числе совершил с щеголеватым режиссером и своим двоюродным братом Джейсоном Шварцманом поездку по Индии – не для баловства, а для съемок фильма «Поезд на Дарджилинг». Благодаря Андерсону к надежному и невозмутимому Роману, который показал себя мастером на все руки, приклеилось прозвище Швейцарский Армейский Нож.
Роман был первым представителем клана Коппол, который отважился окунуться в бурный мир современного телевидения. В 2014 году он вместе с двоюродным братом Джейсоном придумал для Amazon Studios телесериал «Моцарт в джунглях» (2014–2018) и стал его режиссером. Растянувшееся на четыре сезона шоу, опираясь на историю не понаслышке знакомого Роману семейства, рассказывает о закулисной жизни Нью-Йоркского филармонического оркестра.
Несомненно, самым важным событием в жизни семьи стала передача Фрэнсисом двум своим детям права собственности на киностудию American Zoetrope, и Роман сейчас руководит ее деятельностью из тех же офисов в здании Sentinel Building в Сан-Франциско, в которых когда-то работал его отец. Несмотря на все финансовые потрясения, компания выстояла. Теперь Роман стоит во главе семейного бизнеса (всегда следите за тихонями!), и в его руках находится судьба всех фильмов отца и сестры.
Между братом и сестрой по-прежнему существует особая связь. Они вместе выросли на съемочной площадке, и это было замечательное время. Другие дети появлялись на съемках очень редко, и они научились во всем полагаться друг на друга, тем более что после ухода Джио их осталось двое. Роман всегда работает вторым режиссером на съемках у Софии и поддерживает все ее начинания. Она утверждает, что их связывает какое-то шестое чувство: «Он знает, что именно мне понравится». Своего первого ребенка София назвала Роми – в честь брата.
История повторяется – только в более спокойном и менее политизированном мире, чем Америка 1990-х годов. Софию Копполу и ее брата называют представителями нового поколения «кинонегодников», которых могли воспитать – и воспитали – «кинонегодники» 1970-х годов. Правда, они вышли не из киношкол, а из мира рекламы, музыкальных клипов, моды и фотографии. Но во многом они преследуют те же цели, что и их предшественники, – они хотят создавать оригинальные фильмы. Они делятся своими мечтами на кинфестивалях «Сандэнс» и в Каннах. Стоя одной ногой в студийной системе, а другой – в бурном мире независимого кино (Miramax! New Line! October!), они бросают вызов ортодоксальным взглядам и формируют новый, живой и яркий, образ кино, который будет жить в течение следующих десяти лет или даже больше.
Ближайшими соратниками брата и сестры Коппол являются «хипстеры» Джонс, Андерсон, Александра Кассаветис, Пол Томас Андерсон, Александр Пэйн и Ноа Баумбак. В более общем плане среди деятелей этой революции можно назвать Квентина Тарантино, Тодда Хейнса, Дэвида Финчера, Стивена Содерберга и Дэвида О. Рассела. У них есть свои книги, свои дискуссии, своя мифология – это «Неприглядное кино» Питера Бискинда и «Мятежники на заднем плане» Шэрон Ваксман.
Наследники Копполы, Скорсезе и Спилберга более скромные и менее склонны к саморазрушению (хотя иногда осуществляют его в буквальном смысле). Но у них есть своя особая душевная организация. Новые «кинонегодники» стали более эксцентричными и озорными, они играют со структурой и стилем в свои постмодернистские игры. Они не боролись ни с Вьетнамом, ни с Никсоном, ни даже с собственными душами. Они боролись с жанром. У них были саундтреки, а не партитуры. И определяют эту эпоху такие произведения, как «Криминальное чтиво», «Три короля», «Ночи в стиле буги», «Бойцовский клуб», «Траффик», «Академия Рашмор» и «На обочине».
«На самом деле в кинотворчестве люди должны находить такие сцены, которые им действительно подходят. Думаю, так легче всего рассказать о себе», – вздыхает София Коппола. Она счастлива всегда быть чуть в стороне. Она признает, что эстетические взгляды объединяют ее с такими старшими коллегами, как Годар, Трюффо и деятели французской новой волны. Но единственное, что имеет для нее значение в данный момент, – то, каким будет ее следующий фильм.
В июне 1999 года, когда Коппола занималась монтажом фильма «Девственницы-самоубийцы», а Спайк Джонс заканчивал картину «Быть Джоном Малковичем», они связали себя узами брака. Произошло это на буколических лужайках поместья ее родителей в Напа-Вэлли. Именно здесь благодаря бесконечным запасам лучших вин соединились два поколения мятежников от кино и Фрэнсис с Джорджем Лукасом смогли оценить Рассела и Баумбака. Самая модная кинематографическая пара своего поколения подпевала серенаду хрипловатому Тому Уэйтсу. Однако этот брак оказался недолгим.
Глава 11. Токийский дрифт
Из аэропорта позвонил Росс Кац. «Орел сел», – повторил он фразу Нила Армстронга, достигшего Луны, и она почувствовала прилив восторга и облегчения, столь явный, что даже настроение у нее улучшилось. Кино может течь по венам, как лекарство… Впрочем, у нее не было времени наслаждаться удовольствием, ей нужно было снять фильм меньше чем за календарный месяц, а тут кинозвезда по дороге к своему отелю попала в пробку.
София Коппола поставила на Билла Мюррея все. Но даже сейчас, когда в Токио шла подготовка к съемкам, она не была уверена, что он обязательно приедет. Никаких контрактов он не подписывал. Просто посмотрел ей в глаза и пообещал приехать. «Да приедет он, приедет», – заверял ее Уэс Андерсон. Он научился расшифровывать явные и тайные сигналы Мюррея еще на съемках фильма «Академия Рашмор» и теперь был одним из немногих избранных, кто сумел открыть собственный канал связи с неуловимой знаменитостью.
Кац заявил о себе как о восходящей звезде независимого кино, спродюсировав фильмы «Счастье» и «В спальне», а начинал свою карьеру бывший диджей с ленты «Бешеные псы». У Каца, как и у Софии Копполы, скромность сочеталась с железной решительностью. При их первой встрече она выразилась просто: «Билл Мюррей – мой главный герой». Без него фильм был немыслим. Она представила его в смокинге и кимоно. Если он откажется сниматься, то она откажется от проекта.
Главная трудность заключалась в том, что у Софии даже не было простого способа передать сценарий Мюррею. Конечно, у него был агент, но актер гордился тем, что никогда не отвечает на звонки своего агента. Год она преследовала Мюррея: писала ему письма, оставляла сообщения на автоответчике, передавала через общих знакомых записки. Все это было чем-то похоже на общение с бывшим… Ассоциированный продюсер Митч Глейзер, влюбившийся в «Трудности перевода» после прочтения десятистраничного синопсиса, на обложке которого фигурировала снятая со спины Кейт Мосс, знал Мюррея двадцать лет. Глейзер отправил ему сценарий, затем позвонил. «Это изменит твою жизнь», – сказал он. Но Мюррей говорил с ним только о бейсболе.
Каждый телефонный разговор с отцом у Софии тоже начинался с одного и того же вопроса: «Нет ли чего от Билла?»
Понимал ли Мюррей, что в лице Копполы он столкнулся с одной из самых неуступчивых семей в мировом кинематографе?
И наконец – счастливый случай! Глейзер и его жена, актриса Келли Линч, ужинали с Мюрреем в нью-йоркском ресторане Il Cantinori. Они вместе были на похоронах, но это не помешало Глейзеру сообщить Биллу, что София в городе и хочет с ним встретиться.
«Зови ее», – сказал Мюррей.
Коппола ждала этого звонка.