– Что это?

– Шкура Золотой Козы!

Макошь, рассмотрев вещицу, расхохоталась:

– Ай да леший, ай да хитрец… Сообразительный тебе зятек попался, волхв, – смеялась она от души.

Катя потрогала ткань, посмотрела на Олеба и тоже засмеялась – в руках волхва лежала роскошная поделка: из прекрасно выделанной кожи были сшиты широкие штаны-шаровары, каждый миллиметр которых оказался расшит золотыми нитями.

Работа была проделана настолько тонкая, что даже у волхва не хватило сил обвинить Олеба в жульничестве.

Старик повернулся к Олебу:

– Подарок твой, воистину, стоит целого состояния. – Он нахмурился. – Ты выполнил условия уговора, и мне придется выполнить свое – отдать за тебя мою Енисею.

Голос старика дрогнул, и прозрачная слеза медленно скатилась по морщинистой щеке. Дочь бросилась к нему на грудь:

– Батюшка!

Олеб тоже подошел ближе:

– Я знаю, что никто не сможет заменить тебе погибших сыновей. Но сейчас, перед лицом своих друзей, моей возлюбленной, перед лицом матери Макоши, я клянусь тебе, Велимудр, что буду тебе верным сыном.

Старик привлек его к себе. Прижал голову Олеба к себе и шумно выдохнул.

– Я потерял своих сыновей, боялся, что потеряю и дочь. Но вместо этого обрел и дочь, и сына. Рад, что ты станешь мне сыном, Олеб!

Енисея улыбнулась:

– А я уже боялась, не сговоритесь.

Мирослава усмехнулась:

– Ну, хвала Сварогу, все утряслось. А я уж думала, волхв, придется просить тебя о великодушии!

– Да неужто я от такого молодца откажусь! – воскликнул волхв, утирая непрошеную слезу. – Прости нас, матушка, да пора нам домой! Врата в чертоги Мары негоже оставлять без присмотра…

Енисея взяла за руку Олеба, улыбнулась друзьям, посмотрела на Аякчаану, кивнув ей: