Мы знакомы лет восемь – да, вот эти восемь лет. Время от времени встречались по всяким мимолётным делам, и даже работали в одном театре некоторое время.

Я её не сразу узнал – она сменила прическу, покрасила волосы, и была какой-то неизъяснимой и удивительной красоты.

Я поздоровался, конечно, – но в течение фестивального дня здороваешься с доброй сотней людей, иной раз отчёта себе не отдавая, кто перед тобой.

А тут – словно птица пролетела мимо, крылом задев щёку. «…кто это? – подумал озадаченно. – Я же её знаю… Такое лицо прекрасное».

Но подошли другие люди, отвлекли.

…Она ещё раз возникла где-то на краю кадра, а потом – снова.

Переходила с одной площадки фестиваля на другую, жадно слушала музыку, стихи, хоры.

И спустя то час, то полчаса вдруг снова появлялась рядом, улыбаясь.

Она была изящно одета: женственная, светлая, тонкая.

Шумела музыка, радовались люди – но у неё словно бы внутри играла другая, своя мелодия.

Эта мелодия – переливалась, серебрилась.

Тем временем те, кто явился за её жизнью, – сидели на автомобильной стоянке и ждали.

Приехали и ждали, чтобы убить.

Они так делают. Это давно легализованный для них метод. Цивилизованный мир, вся эта Европа, коллективная Анджелина Джоли посол мира, все эти наши письменники и песенники, все эти лукавые праведники, – они приучили киевскую власть, их элиту, их многомиллионный актив к мысли, что они слабые, они ж дети, им всё можно, их же обижают.

Приучили, говорю, не сейчас, а тогда, за восемь лет до.

«На, деточка, тебе гранату, иди и отнеси им смерть».

То, что они так делают, стало понятно давно.

Когда они подорвали в лифте Арсена «Моторолу» Павлова.

Когда они подорвали Михаила «Гиви» Толстых.

Когда шли покушение за покушением на Александра Захарченко.