Потому что эта система была построена задолго до. Была построена и работала – до этого.

Уже в Гражданскую войну, в 1919-м, вышло два декрета о том, что артисты должны выступать на фронте перед фронтовиками. После окончания Гражданской войны – это мало кто знает – все театры, включая Большой, были обязаны два раза в год, в День Красной армии 23 февраля и на 7 ноября, давать бесплатные концерты.

Далее система отрабатывалась на финской, на Халхин-Голе, во время польских походов, из года в год. Потому что государство видело это своей задачей.

Именно поэтому к 1941 году у Лидии Руслановой за плечами уже было две войны. Ещё в Гражданскую она придумала свой сценический образ: крестьянский костюм с платком, сарафаном и душегрейкой. А за несколько месяцев финской войны Русланова дала 101 концерт. Пела артистка в тридцатиградусный мороз: холод пробирал насквозь. Чтобы не заболеть, она пила популярное в те годы лекарство – красный стрептоцид. За что и получила от коллег прозвище «Лидка-Стрептоцид».

Так было.

42, говорю, тысячи артистов.

А сейчас – 42 примерно. За восемь лет.

И дело даже не в том, что это было нужно там, на фронте. Это было нужно самим артистам.

Быть со своим народом там, где он был. Пусть даже и к несчастью.

В 2022 году минкульт Украины бросился, как ошпаренный, готовить проект закона об особом статусе английского языка в Украине.

«Необходимо реализовать те вызовы и задачи, которые должны помочь украинскому обществу овладеть английским языком и предоставить ему высший статус», – сказал украинский чиновник.

«Высший статус»!

Им нужно было не суету наводить, а элементарно признать английский язык – государственным.

Главным на Украине.

Единственным.

Единственно возможным.

Неоспоримым.

С большой буквы. Языком.

И провести исследование, доказывающее, что в древнем-древнем Киеве изъяснялись в основном на английском.

Украине не привыкать: полстраны мову так и не выучило, хотя мова – едва ли не главный в галактике язык, пользуясь которым, мокша научилась двигать челюстями и выдумала стихи Пушкина.