— Как вы тут? — Василиса Никитична была в хорошем расположении духа.

— Все хорошо, — скромно произнесла Марья.

— Отлично, — с улыбкой ответил я.

— Это замечательно! Сергей, я должна тебя осмотреть, — и приблизившись ко мне, вопреки ожиданиям, начала рассматривать голову, — надо же. Впервые с таким сталкиваюсь. Ань, ты была права, — и начала водить руками над моим телом, ладонями вниз.

— Ну, стала бы я тебе врать. Вот только…

— Ольга, не могла бы ты принести мне капельницу с «коктейлем Брюзговой»? — а потом переведя взгляд с меня на Марью — а лучше две.

— Конечно, — легко согласилась кадета и вышла.

Как только дверь за выходящей захлопнулась, Никитична одним движением скинула с меня простыню и ахнула.

— Я глазам своим не верю. Ни следа! — еще раз проведя руками надо мной, изрекла Никитична.

— Что ты решила? — Анна Викторовна обращалась к Марье, — времени у нас мало.

— Я согласна, — уставившись на мое тело, проговорила Марья.

— Хорошо. Сергей, давай попробуем на другом пациенте твое исцеление, только, — она протянула мне простынь, — для лучшей концентрации тебя. Ну и нас, — она мило улыбнулась.

Поднявшись с кушетки, завязал простынь на поясе и приблизился к моей подопытной. Марья хоть и согласилась, в глазах читался страх, а руки немного дрожали.

— Я готов. Что мне нужно представлять?

— Давай начнем с малого, — Анна встала рядом, а Никитична обошла кушетку с другой стороны, чтобы никто не загораживал обзор, — попробуй начать с восстановления ноги. Там лишь синяки и шрамы, я думаю, ты справишься.

Закрыв глаза, начал концентрироваться и представлять передо мной ногу, без шрамов. Эффекта не было никакого. Решив, что дело в представляемой ноге, вспомнил, как она сидела на кушетке, когда мы пили чай. Тогда она была в коротких шортиках, которые давали хороший обзор ее красивых и стройных ножек. Вместо ожидаемого эффекта, появился другой, более пикантный, отчего моя простыня чуть ниже пояса начала движение в сторону кушетки. Пока этого никто не заметил, я быстро положил ее ногу и открыл глаза.

— Не получается, — с грустью в голосе ответил я.

— Странно. Ведь с собой получилось, — размышляла вслух Василиса Никитична.

— Ничего. Мы для того, чтобы лечить, учились семь лет в академии, а ты хочешь научиться за пять минут, — подбодрила меня Анна Викторовна.

— С собой получилось, — повторил я за Никитичной, — секунду!