Скоро у меня не осталось сил на сопротивление, и я затихла в чужих руках, обездвиженная и потерянная. Мне стало все равно, Грейнн ли это и что он со мной сделает. Плевать… Какая разница…
Всхлипнув в последний раз, отвернула голову в другую сторону от человека, прижимающего меня к кушетке. Светопреставление в голове стало потихоньку униматься и стихать. Скоро мое дыхание выровнялось. В какой-то из вдохов обоняние различило знакомые нотки. Запах. Этот запах я знала. Как и эти руки. Самые надежные на целом свете. Уже не рассчитывая что-то услышать в ответ, прошептала:
- Дар?
Вязкий мрак не подернулся цветом ни на секунду, но в следующий миг хватка ослабла. Одна рука человека, держащего меня, запуталась в моих волосах, другая по прежнему обхватывала оба запястья, прочно прижимая руки к телу. Спустя секунду я почувствовала легкий поцелуй на скуле, потом на лбу, на брови, на мокрой щеке. Его дыхание, запах, нежные, такие знакомые движения рук. Это был он. Мой Дар. Он здесь.
- Дар – снова прошептала я, чувствуя направление воздуха от гортани к губам, - Дар, я ничего не слышу… я ничего не слышу…
Всхлип, затем еще один. Он отпустил мои запястья, а я в ту же секунду обхватила Даррака обеми руками за шею, притянула к себе, со всей силой или, вернее, слабостью, что у меня была, прижалась к его груди, уткнулась носом в шею, только чтобы чувствовать, что он рядом, что я не одна, и разрыдалась. Громко, безудержно, не в силах остановиться. В какой-то момент, я почувствовала укол в бедро, но в сравнении с мраком, окружавшим меня и болью, плещущейся в голове, эти ощущения были настолько слабы, что не привлекли внимания. А вот отстраняющийся Дар вызвал новую волну страха.
- Нет! Не уходи! Не бросай меня одну в этой темноте, Дар, прошу!!! – не знаю, шептала я это или кричала, но мои пальцы судорожно вцепились в его плечи.
Очень мягко он отцепил от себя мои руки, но, отстранившись, не выпустил их из своих ладоней, успокаивающе поглаживая.
А я все повторяла то ли в мыслях, то ли на яву:
- Не уходи. Не уходи. Не уходи…
Зная, что он рядом, держа его руки со всей возможной силой, к чужим неожиданным прикосновениям я отнеслась легче. Дар рядом. Он никому не позволит причинить мне вред.
Тонкие теплые гладкие пальцы аккуратно повернули мою голову в другую сторону, приподняли веки, затем повернули в другую сторону и поправили что-то на моей голове, скорей всего, повязку. Контакт продлился недолго. Скоро я снова чувствовала только сильные ладони Дара. Он крепко держал мои руки в своих, поглаживал их, целовал, был рядом. Я не разжимала судорожно вцепившихся в него пальцев, и всхлипывала, пока милосердный сон не скрыл от меня непроглядно черную реальность.
* * *
Таллия давно крепко спала, а Даррак все никак не решался отпустить ее руки. Его девочка… Она не слышит. Не слышит и не видит. Она одна в темноте. А он ничего не может сделать, только сидеть и держать ее за руку. Даррак Кейн до скрипа сжал зубы. Когда успокоительное подействовало, и доктор попросил его покинуть палату, молодой мужчина посмотрел на него с таким выражением лица, что больше тот с подобными просьбами не обращался.
Его малышка, его Талли… если бы он знал, чем все обернется, убил бы этого подонка Грейнна еще в праздничную ночь. Сломанные пальцы и разбитая физиономия не идут ни в какое сравнение с потерянным слухом и зрением. Даррак шумно выдохнул и потер переносицу усталым жестом. Через пару часов наступит рассвет. На его плечо легла твердая проректорская рука.
- Оллам Даррак, вам лучше вернуться во дворец, вам нужно отдохнуть. Оллема Таллия проснется еще нескоро. Да и мы мало что можем сделать в этой ситуации, - метр Двейн был, как всегда, прав, но ведь это не его женщина сейчас лежала на больничной койке, изредка вздрагивая в неспокойном сне.
- Нет, метр. Я останусь, - непререкаемо ответил Даррак.
После недолгого молчания лорд Двейн произнес:
- Хорошо, раз вы так решили. А мы вернемся утром, чтобы справиться о состоянии оллемы, - еще раз сжав его плечо в жесте поддержки, первый проректор покинул палату.
Его секретарь, Милдред Уорд последовала за ним. Поравнявшись с Дарраком, она коснулась его плеча и, поймав опустошенный взгляд молодого человека, сказала: