— Они мертвы уже несколько дней, комендант, — сказал один из десантников.

— К центральной башне, — приказал он после минутного молчания.

Двери убежища центральной башни пришлось разгребать. Когда они наконец показались, бойцы указали ему на черный след по шву створок.

— Они заварили их изнутри.

— Так разрежьте, — приказал он.

Пока боец разрезал двери, изнутри неожиданно постучали. На их лицах появилась радость и надежда. Олег подошел к двери и прокричал:

— Это Царёв. Отойдите от дверей на безопасное расстояние.

Когда двери открылись, в туннеле ведущим вниз показались шесть военных. Впереди стоял майор, за ним пять полицейских целились в них.

— Комендант, — сухо сказал майор и сделал два шага вперед, выйдя на свет от лампы у дверей. Это был майор ФСБ Каменев. Он был совсем седой с мешками под красными глазами. Олег еле узнал в этом человеке улыбчивого жгучего брюнета, который вошёл последним в убежище четыре дня назад.

— Каменев, — сказал Олег, — Что у вас произошло.

Майор медленно вышел темную улицу, посмотрел наверх, покачал головой и устало присел на тротуар, оперевшись спиной на стену башни.

— Даже не знаю с чего начать, — проговорил он, доставая фляжку.

— С начала, — ответил Олег.

— С начала, так сначала, — он глубоко вздохнул и сделал один большой глоток. Ещё раз вздохнул и, протянув фляжку Олегу, начал:

— Ну слушай. Разместили мы всех хорошо. Очень быстро наладили распределение продуктов. А потом почувствовали удар, через некоторое время второй удар. Видимо это была волна. Убежище выдержало. Да, — он достал вторую фляжку, глотнул и продолжил:

— Чёртово Братство как-то пробралось внутрь. Уж не знаю, где они взяли взрывчатку, но они устроили взрыв, напали на солдат и, захватив оружие, стали расстреливать всех вокруг. А толпа людей в ограниченном пространстве и террористы — это плохо. Это очень плохо. Полмиллиона человек в одной большой клетке. Плохо.

Он замолчал и глотнул ещё. Олег не сдержался и тоже глотнул из первой фляжки. Там был бренди. Майор продолжил:

— Началась паника. Люди побежали к выходам. К счастью я приказал их заварить. Все, кроме этого. Как чувствовал.

Неожиданно он громко рассмеялся, но как-то неестественно, холодный пот прошиб от такого смеха.

— Мы приказывали остановиться, — продолжил Каменев, — Но нас не слышали. Только увидев очередь над головой люди остановились. Я минут десять орал по громкой связи: «Лежать!» Солдаты стреляли, а я орал: «Лежать, лежать!»