Конан невольно вспомнил её слова о халве…
Всё верно. Уходить нужно. И душевные связи и привязанности нужно рвать сразу: рывком – а не по кусочкам!
Он закусил губы. Вздохнул. Дочь Расхаса, почуяв его состояние, отодвинулась, поднялась на ноги. Но стояла, отвернувшись:
– Прощай, Конан. Иди, – вскинутая рука указала направление, – Я… Буду направлять тебя!
– Прощай. Дай мне ещё раз взглянуть тебе в лицо.
– Нет! Запомни меня такой: таинственной, чарующей, чувствующей твои желания и исполняющей малейшие прихоти. А сейчас – прощай! Рви эти путы, пока они…
Не заставили уж
Конан, понимая справедливость этих слов, быстро собрался, и двинулся прочь, удаляясь от странного света и прекрасной женщины. Он не оглядывался. И только крепче стискивал челюсти, чтоб не рычать. Но не мог не думать и о том, как же она будет направлять его. Однако сомнения быстро рассеялись, когда тихий, но вполне чёткий голос, раздававшийся, казалось, ниоткуда, сказал ему:
– Остановись и зажги факел.
Он так и сделал. Голос зазвучал вновь:
– Поверни в правый боковой тоннель. Спускайся по нему триста шагов…
4. Уплата долгов
Более запутанного лабиринта Конан никогда не видел, даже в подземелье султана Боташа. И нужно честно признаться: никогда бы он не нашёл выхода, к которому добрался через три часа быстрого движения, если б не подсказки, слышавшиеся словно из воздуха. Единственное, что несколько напрягало Конана, так это то, что голос иногда казался…
Мужским.
Но когда перед его лицом забрезжил дневной свет, варвар отмёл сомнения: не пытался, стало быть, загнать его в ловушку отец прекрасной Далиды…
Отверстие выхода оказалось расположено на склоне горы. В самой чаще густого и колючего кустарника. Не удивительно, что его до сих пор никто не нашёл! Сюда сунулся бы только совсем уж идиот! Ну, или верблюд. Но они в горах не водятся.
Внимательно оглядевшийся варвар понял, что от лагеря почтенного Дониёр-бека его отделяют по крайней мере три мили – вон дым их походных костров. Что ж. Вполне достаточное расстояние, чтоб вернуться в Кхаву… Незамеченным!
Разумеется, ночью.
У него остались в этом городишке кое-какие незавершённые дела.
Достав меч, Конан принялся прорубать проход сквозь упругие неподдающиеся ветви кустов. Однако закончив, постарался завалить ход снова так, чтоб его нельзя было заметить. Спрятав меч, поклонился уж