После чего Конан перетащил на «гостевые» постели и трактирщика и его милую жёнушку, позаботившись удалить с зубьев скамейку и табуретки.

Они с Найдой терпеливо прождали с полчаса, пока негодяи, которых Конан со злости треснул от души, очнутся. Поскольку они лежали на кроватях в разных комнатах, видеть друг друга не могли. Зато отлично слышали заглушённые кляпами мычания и стоны.

Конан, стоя над мужчиной, сказал, так, чтоб его было слышно и в соседней комнате:

– Именем Митры Пресветлого. Я, Конан-варвар, беру на себя эту миссию. Я и судья и палач. Ваши преступления считаю доказанными. И пусть я – и не король, или падишах, чтоб вершить правосудие, я это сделаю. И на мою совесть ваша смерть тяжким грехом не ляжет. Наоборот: я буду рад, что больше вы, мерзавцы коварные, не прервёте ничьей жизни! А сейчас у вас минута. Можете помолиться!

Мужчина, намочивший постель самым постыдным образом, и пустивший слезу, явно так и делал: что-то бормотал, подкатив глаза к потолку. Зато его жена, на которую Конан пошёл взглянуть, вела себя иначе: вся извертелась, в тщетных попытках ослабить свои путы и освободиться! А уж смотрела на варвара – куда там какой змее!..

Конан сказал Найде:

– Будешь смотреть, как они упадут?

– Нет! Я… Я подожду тебя в большом зале.

Конан кивнул, и отправился в подвал.

Спустя минуту оба тела упали в точно рассчитанные негодяями места – прямо в центры двух страшных орудий. Через тело мужчины прошло три, но один штырь пронзил насквозь его висок – трактирщик упокоился сразу.

Женщина же упала так, что её тело оказалось пронзено сразу пятью штырями. Но так, что пробиты оказались только ноги, бок и плечи – она могла бы извиваться и жить ещё несколько часов. И по глазам Конан понял, что никакого раскаяния у той, которая явно и придумала этот коварный план «поддержания бизнеса», нет. И не предвидится!

Взяв в руки тесак её мужа, Конан вонзил его прямо в злое сердце.

Никакого раскаяния, или угрызений совести он тоже не ощущал.

Получи, что заслужила, змея!..