– Доброе утро, Конан!

– Доброе утро, Улюкен! Ну что, поможешь мне прикончить последние сухари?

– С удовольствием!

Завтрак прошёл в молчании. Конан, если честно, не знал даже, о чём ещё говорить, и испытывал определённую неловкость – вот сейчас он уйдёт, предоставив фактически малыша его Судьбе. А та может оказаться очень даже короткой! И немилостивой.

Нет, так дело не пойдёт. Он для себя решил.

Пока варвар собирал и перекладывал вещи из плаща обратно в суму, малыш молчал. Однако когда дело дошло до одеяла, сказал:

– Думаю, оно ещё не высохло. Нужно было развесить его возле костра, а не на кусте шиповника.

– Вот уж нет. – Конан покачал головой, – Одно одеяло я так уже спалил. Никаких искр и открытого огня возле шерсти!

– А-а, понятно. Но всё равно – чтоб не испортить всё остальное, придётся нести отдельно, в руке.

– Да ничего страшного. Думаю, к вечеру так и так высохнет. – Конан осознавал, что они с малышом говорят о незначительной и неважной ерунде. Похоже, черепашонок тоже испытывает неловкость и неудобство от предстоящего расставания, и не хочет этого проявлять. Поэтому Конан сам подошёл к воде.

Встал на колени, взялся за передние ласты. Глянул в глаза. Сказал:

– Ты уж прости, что не могу предоставить тебе более надёжного укрытия. Сам понимаешь: даже если бы я тебя отнёс к какому-нибудь местному эмиру или падишаху, это не гарантирует того, что когда ему надоест говорящая игрушка в его садовом бассейне, или фонтане, он тебя просто не выгонит, или не выпустит в какую-нибудь реку.

– Ну что ты, Конан! Ты и так сделал больше, чем когда-нибудь делал любой другой человек для представителя нашего племени! Так что не печалься, и не волнуйся: я здесь прекрасно обоснуюсь. Лет этак на пятьсот!

– Ну, храни тебя Митра Пресветлый!

– Спасибо, Конан! И тебя пусть он хранит! – черепашонок кивнул. Добавил, – Хотя я больше надеюсь на твои могучие мускулы и трезвую голову!

– Спасибо! – Конан покачал этой самой лохматой головой, – Я буду держать глаза открытыми, а мускулы – наготове. Для себя же, любимого, буду стараться! Ну, прощай!

– Прощай, Конан-киммериец! Удачи тебе в том, что задумал!

– Спасибо и за это пожелание. И тебе – долгих и спокойных лет!