– Не змею, а змея. Он был – самец.

– Да какая разница?!

– Огромная. Видишь? Ты ещё настолько неопытна, что не понимаешь. К самцам и самкам – нужен совершенно разный подход! С самкой можно иногда… договориться. Ну, там, надавить на такие моменты, как их дети, родители, и прочее такое… С самцом – почти никогда. Он раз поставлен – будет до конца исполнять свой Долг.

– Ты мне зубы не заговаривай. – Лидия встряхнула огромной гривой нечесаных волос. Ощущением очевидно, осталась недовольна, потому что высказала, – Мог бы, кстати, мои волосы перед оживлением и помыть!

Конан почувствовал, как нижняя челюсть отваливается. На место вернул её рукой:

– Ну вот: началось! Может, ещё и завтрак тебе в постель?!

– Нет, завтрака в постель мне не надо. – она подходила к нему, изящно двигая маленьким телом. Шерстистая накидка снова слетела к её ногам, но теперь Конану предстала совсем другая картина: куртка уже расстёгнута, обнажая маленькую упругую грудь, а штаны словно сами съехали к крохотным ступням, оказавшись вдруг вместе с сапогами отброшенными прочь.

– И если я чего и потребую от тебя сейчас, так это – возвращения меня к жизни!

Конан, почувствовавший, как язык прилип к гортани, всё же выдавил:

– Но ведь с этим я уже, вроде…

– Нет! Это ты оживил моё тело! А теперь изволь доделать начатое! И оживить мою душу! – на него вдруг запрыгнули, оплетя чресла ногами, и мягкие тёплые губы запечатлели на устах застывшего, словно в трансе, киммерийца, страстный поцелуй!

Конан слегка растерялся от такого напора, но Лидия оторвалась от его губ, правда, лишь затем, чтоб прошептать, нежно покусывая его за ухо:

– Надеюсь, мне не придётся тебя умолять?!

Умолять Конана не пришлось.