Ян кивнул на место рядом со мной и спросил:
- Можно?
- Конечно, - тут же отозвался я, забирая с его места валяющуюся там сумку. Ян сел, повернулся ко мне и напрямую спросил:
- Так ты встречаешься с Алем или нет?
- Нет, - честно ответил я. – Но он живет в моей каюте и будет там жить еще некоторое время. Аль… довольно необычный. И иногда делает странные вещи, так что тебе просто нужно к этому привыкнуть. Обещаю, через некоторое время все встанет на свои места. Если ты, конечно, мне поверишь и не будешь делать поспешных выводов.
- Хорошо, - без особого энтузиазма сказал Ян. – Но обещай мне, пожалуйста, что ты непременно расскажешь, если вдруг надумаешь найти себе парня.
- Разумеется, - я облегченно вздохнул. – Если однажды я паду настолько низко, ты будешь первым, кто об этом узнает.
Ян слабо улыбнулся. У меня промелькнула запоздалая мысль, что такое выражение не стоило применять, если пытаешься сохранить в друзьях человека, который тоже не прочь тебе вставить. Блин, как же все иногда бывает сложно.
Мы помолчали. Мимо нас проходили толпы учащихся. Я привычно игнорировал их взгляды, продолжая размышлять о том, что происходит вокруг меня. Почему я все никак не могу вписаться в систему? Почему все вокруг считают ситуацию нормальной, а я – нет? Может, я просто не понимаю людей? Взять, к примеру, того же Яна. Он мой друг с самого детства, и очень хорошо меня знает. Из-за этого он так умело скрывал свои чувства, что я о них даже не догадывался. Интересно, он вообще гомо или просто на меня так реагирует?
- Слушай, Ян, - тихо начал я, чуть придвинувшись к нему, чтобы нас никто не слышал. – Ты как-то признался, что иногда… кхм… мечтаешь обо мне. Вот чисто гипотетически: если б мы с тобой начали встречаться, ты бы согласился… кхм… быть в пассивной позиции? Еще раз оговорюсь: это чисто в теории. Я пытаюсь разобраться в окружающих меня людях.
- Я… - он замялся, покраснел и огляделся, прежде чем ответить. – Да, согласился бы. Мне, честно говоря, все равно, как, главное, чтобы с тобой. Так что, если вдруг захочешь, я даже могу…
- Ян, я же сказал, это только в теории, - перебил его я, прогоняя автоматически возникшую в голове картинку. Ну на фиг такие предложения! А друг-то мой, выходит, действительно гей. Ну и зачем, скажите на милость, мне понадобилось это знать? Лучше б не спрашивал. Теперь такое чувство, что рядом со мной сидит кто-то на редкость грязный и что я могу об него запачкаться.
- Ладно, пойдем на математику, - я встал и встряхнул головой, прогоняя из нее всю эту дрянь. Надо срочно загрузить мозги, чтобы не думать об этом.
Мы сходили на математику, потом на две химии, литературу и русский. В столовую я не пошел, и постепенно нарастающее чувство голода постоянно напоминало мне, что где-то там, в моей каюте, сидит Алеста и давится дешевым печеньем. Конечно, там еще остались подаренные мне на день рождения сладости, но разве это еда? Так что когда учебный день близился к завершению, я был как на иголках, и после звонка летел к себе так быстро, как это было возможно.
- Привет, - запыхавшись, выдал я, ворвавшись, наконец, в каюту. – Ну, как ты тут?
Алеста повернулась ко мне от экрана компьютера. Она была босиком, в закатанных до колена джинсах. Еще на ней была одна из моих рубашек, а изо рта торчала печенька. Зрелище было то еще.
- Да ничего так, - ответила она, вытащив печеньку. – Пыталась найти информацию о судьбе моей станции.
- И как? – спросил я, собираясь сделать шаг.
- Стой! – заорала вдруг она. Я так и замер с поднятой ногой. – Обувь сними.
- Зачем? – удивился я.