Над палубой нависла тишина. Потом вперед вышли два матроса.
— Сходите на катер, — зло сказал им Маркин. — Катер вас спасет, в бой не пойдете.
Моряки стоявших рядом с «Ваней» судов начали свистеть, кричать:
— Трусы!
Немного потоптавшись на месте, оба матроса вдруг заявили:
— Мы не хотим уходить. Мы решили — пойдем вместе с вами в бой.
— Не сдрейфите? — спросил их Маркин.
— Нет, — твердо заявили те. — Будем сражаться до последней капли…
…И снова бои. Сутками продолжались схватки. В одной из них сошлись «Ваня» и белогвардейский корабль «Ливадия». Суда сблизились на расстояние винтовочного выстрела. Вот как описал впоследствии этот бой В. Вишневский:
«Снова выходим за поворот. Снарядов мало, очень мало. Приходится надеяться на пулеметы. Противник крепко встречает, идет быстро на сближение. Дистанция уменьшается со страшной быстротой. Комендоры входят в азарт. Выстрелы частят. Стоит непрерывный грохот и звон падающих гильз… Подана команда: взять ручное оружие! Мы ждем абордажного боя. Какой редкий случай! Наконец время вмешаться и нам, пулеметчикам. Стоя и лежа на открытом мостике, мы четверо — Штуц, Рябчинский, я и еще один — открываем огонь из четырех «максимов». Ленты с нервными подергиваниями опустошаются одна за другой. Из пароотводных трубок хлещет пар. Маркин впился глазами в приближающийся белогвардейский корабль «Ливадия». Еще немного, и корабли будут таранить друг друга. Рулевые неподвижны. Лоцман — бородатый волгарь — бледен и жалок… Стреляю в боевом упоении, одной рукой нажимая спуск, другой подтягивая узкие патронные ящики… Белые дрогнули. «Ливадия» покатилась в сторону. Мы уже не имеем снарядов, но преследуем, не можем остановиться. Палуба пожелтела от патронных гильз. Надульники матового цвета от порохового налета… Все страшно возбуждены. Нам что-то кричат с палубы — грубое, задорное. Вероятно, наша стрельба пришлась по вкусу…»
…31 августа из штаба Восточного фронта прилетела страшная весть: правые эсеры совершили злодейское покушение на вождя пролетарской революции В. И. Ленина. Во флотилии, как и во всех частях Красной Армии, люди стихийно собрались на митинг. Выступавших было много, все хотели высказать свой гнев, свою ненависть к врагам Советской власти:
— Мы возмущены дерзким покушением!
— Раны Владимира Ильича — наши раны. Его боль жжет наши сердца больше, чем вражеская пуля!
— Каждая капля его крови будет отомщена!
Весь Восточный фронт жил призывом: за одну рану Ильича отбить его родной город Симбирск, а за вторую — освободить Самару!
Красноармейцы и моряки шли в наступление, горя стремлением разделаться с врагом, отомстить за раны вождя революции.
…День за днем — уже целую неделю флотилия вела жестокие бои. Энергия, натиск, рождавшийся в боях опыт заставляли вражеские суда отступать. Волжская флотилия приближалась к Казани. Но сдавать ее просто так враг не собирался. В те тревожные и напряженные дни комиссар флотилии всегда был там, где кипел самый жестокий бой, где решалась судьба сражения.
…Бригада полковника Каппеля внезапно ударила в тыл 5-й армии. Под угрозой захвата оказался ее штаб. Положение сухопутных войск у Свияжска стало критическим. Командование флотилии решило помочь им десантом моряков. Н. Маркин набирает добровольцев. И вот уже форт-баржа «Сережа» высаживает их на берег, и десант сразу вступает в бой. При виде черных бушлатов и полосатых тельняшек белогвардейцы в панике отступили.
…Необходимо разведать позиции белой артиллерии, прикрывающей подходы к Казани. В тыл врага направлена группа добровольцев. Возглавляет ее Н. Маркин. В «вольном платье», в шляпе он совсем не похож на моряка-комиссара. Под стать ему экипируются другие разведчики. Группа проникает далеко за передовую цепь противника. Сквозь бинокли моряки внимательно изучают берег реки. Есть! Батареи обнаружены! Разведчики уходят назад. «Сережа» заставляет замолчать белогвардейские батареи.
…Маркин вызывает к себе командира авиаторов бывшего балтийца летчика Э. Столярского: