LXXIII

Анатолий Эдуардович был, мягко говоря, взволнован. Причиной тому послужили происки недостойных людей, желавших погреть руки у зеленого огоня святыни.

— Зеленый огонь святыни? — Олеандров несколько раз повторил эти слова, точно пробуя на вкус. — Огонь. Нет, пламя! Верно, пламя! Зеленое пламя святыни? Нет, все-таки огонь тут уместнее, именно огонь, зеленый огонь святыни! Недурно, — похвалил политик сам себя. — Недурно.

Довольный собой, Анатолий Эдуардович вернулся к лежавшей перед ним статье, где речь шла о коммунистах, примазывавшихся к святая святых — русской национальной идее, подлинное величие которой мог осознавать только человек, никогда не поклонявшийся красному Молоху.

Статья была уже почти готова. Анатолий Эдуардович с удовольствием «проходился» по ней, вполне заслуженно наслаждаясь собственным остроумием и несомненными свидетельствами тонкости мысли, которыми веяло буквально каждое слово, каждая фраза опуса. Взять хотя бы эпиграф! Им-то, честно признаться, господин председатель Русской национальной партии и гордился больше всего.

Вот что значит разностороннее образование! Вот что значит работать самому, а не приглашать придворных борзописцев.

«Не давайте святыню псам; и не мечите бисер перед свиньями, да не попрут их ногами и, обратившись, не разорвут вас»[10].

«Разве не справедливо? Все норовят рядиться в личину патриотов, коммунисты-краснокафтанники в церкви ходят, крестом себя осеняют, ну не диво ли? Пора открыть глаза народу, пусть посмотрит он, каковы на самом деле оборотни от политики!»

Анатолий Эдуардович положительно был доволен собой. Однако… опытный гроссмейстер, ведущий поединок сразу на нескольких досках, не может успокаиваться. Олеандров нахмурился. Сведения из источников, заслуживавших доверия, не радовали: Шаркунов, человек, финансировавший партию, как выяснилось, вел двойную игру.

«А чего бы ты еще хотел от еврея? — спросил себя политик. — Чего? Они ведь тоже оборотни! Впрочем, национальность — не главное, люди…

Люди в основном делятся на две категории: часть из них принадлежит к тем, кто способен правильно понимать диалектику борьбы, остальные просто не в состоянии этого делать».

Прозвучал зуммер устройства внутренней связи. Начальник охраны сообщил, что пришел Игорь Владимирович.

— Что, черт меня возьми, происходит? — с несколько притворным раздражением поинтересовался политик, строго глядя на Важнова. — Вы неожиданно пропали куда-то…

— Имею же я право отдохнуть с дороги? — как ни в чем не бывало ответил Важнов, который намеренно не замечал тона шефа, босса, хозяина. Впрочем, Игорь Владимирович, всегда остававшийся сам по себе, не использовал ни одного из вышеизложенных обращений. — Путь, согласитесь, не близкий: туда и обратно — половина окружности земного шара.

— Вы нашли это!

— Что?

— Мэ-э… — протянул Олеандров. — Как что?