«Туар заняла место Айнаны, жизнь которой унес злой дух, — пояснила Ринэна. — Моя старшая сестра удостоилась великой чести: она родила ребенка Белого Избавителя через восемь месяцев после того, как он ушел. Она последовала за ним, но ребенок остался.

Мальчик вырос, уехал с Чукотки уже при Советской власти и не возвращался сюда».

Ринэна продолжала:

«Недавно пришел злой человек. Он хотел получить у меня то, что принадлежит Избраннику. Он сказал, что пришел на зов, но он лгал. Ему ведомы пути духов, он не раз отправлялся по ним для того, чтобы творить дурное. Он ушел отсюда в великой злобе, скоро он вернется… Ты должен стеречься его, он опасный враг. Но есть тот, кто хуже его. Я ничем не могу тебе помочь, потому что злой человек прервет мои дни…»

Климов не был бы Климовым, потомком сына Эйри-ка Бесстрашного и колдуньи Ульрики, Харальда Волка.

— Я останусь! — заявил он не терпящим возражения тоном. — Зачем мне жить, вечно ожидая удара ножом в спину? Я встречусь с твоим врагом и скрещу с ним оружие! — Александр в мгновение ока схватил секиру и потряс ею над головой: — Пусть только сунется! Мы посмотрим, кто кого!

Однако пронзительный взгляд Ринзны остудил пламя, вспыхнувшее в душе потомка героев. Климов нехотя опустил оружие и сел на позвонок кита.

«Мой век окончен, а ты нужен не здесь и не мне, — прозвучало в голове Александра. — В свой час ты сразишься с врагом и… победишь. Духи мертвых героев будут окружать тебя, они помогут. Теперь поспеши, каждый дар ждет ответного, достойного себя».

«Откуда она знает?! — удивился Саша. — Хотя… что это я? Американец мог сто раз рассказать ей. Она ведь была ребенком, а дети любопытны и помнят долго, особенно то, что произвело на них впечатление. Это порой не изглаживается из памяти до конца жизни, какой бы длинной она ни была».

Но дальнейшее поразило Сашу еще сильнее. Он и Ирина обернулись на звук быстро приближавшегося собачьего лая (вероятно, возвращался каюр Павел-Памья) и услышали нечто, что поняли по-разному, но в равной мере удивились:

«Может статься, это твой пропуск в Валгаллу, последний шанс. Приготовься!»

Климов и его подруга резко повернулись, чтобы испросить объяснения, но… Ринэна исчезла, вместо нее на «табурете» сидел огромный ворон.

— К-к-кррраррр! — заявил он и повторил, на случай если его не поняли: — К-к-кррраррр!

Александр и Ирина, как по команде, зажмурились. Когда они открыли глаза, ворон куда-то подевался; яранга, как скоро убедились любовники, оказалась совершенно пустой. Вместе с тем им не долго пришлось оставаться в одиночестве.

Воткнув в наст остол[50], Памья слез с нарт и поспешил в ярангу.

— Здоровеньки булы, — изрек он, чем заставил Ирину и Климова снова зажмуриться, но когда они осмелились приоткрыть веки, Павел никуда не исчез, а, напротив, приблизился и озабоченно проговорил: — Собираться нада, ымэм велел вас город вести. Самалет летать, как ымэм сказал, три дня прошла.

Тут тангитаны уразумели, наконец, что Ринэна… утла по-английски. Она каким-то образом заранее знала, что к тому времени, когда каюр вернется за ее гостями, распогодится и самолеты вновь поднимутся в воздух, что будет означать либо продолжение, либо немедленное свертывание гастролей.

— Ехать нада, ехать пара, — поторапливал Памья, хотя гости и сами давным-давно уже поняли это.

Собрались они быстро и через несколько минут были уже далеко. Трижды оборачивалась Ирина, когда же она сделала это в последний раз, яранга исчезла из виду.