– Экзотика, – склонив голову на бок, отвечала Анжелика, беря со стола салфетку и прикладывая ее себе между ног.

– Я в календаре прочел, что у негритянок потовых желез в три раза больше, чем у белых, а значит, и пахнут они сильнее. А ты шампунью помоешься, дезодорантом так себя обрызгаешь, будто тараканов травишь!

Анжелика подумала:

"Что-то в его рассуждениях есть, но противно. Хотя у каждого в сексе свои заморочки.

Одному подавай толстых, другому худых, третьему сиськи нужны по пять кило каждая…"

– Чего встала? Теперь можешь и помыться, – заметив, что Анжелика колеблется идти ли ей в ванну, сказал Борщев.

– Спасибо.

– За что, дура, спасибо говоришь?

– Вы добрый, щедрый.

– Не бойся, свое назад получаю.

Борщев сидел со спущенными штанами и сосредоточенно смотрел на свой обмякший член, будто собирался поднять его одним взглядом, как поднимают звуками дудочки из плетеной корзинки кобру заклинатели змей.

– Иди, чего стоишь?

Анжелика скомкала салфетку в руке и прошла в ванную. Оттуда послышался шум воды, девушка даже мурлыкала себе под нос какую-то песенку. Самое неприятное для нее осталось позади, любвеобильностью, во всяком случае с ней, Борщев не отличался. Обычно приходилось трахаться за время его приезда дважды: сразу по приезде и перед отъездом.

– Кто ты хоть по национальности? – послышалось из комнаты.

Анжелика в это время сидела на корточках в ванной и что было силы терла себе ноги мочалкой.

– Как это кто? Русская конечно.

– Ну да? – рассмеялся Борщев, поднимаясь с кресла и подтягивая штаны.

– Можете паспорт посмотреть.

– Да видел я всяких русских – Борисов Ефимовичей вот с такими шнобелями и фамилиями Иванов, и раскосых монголов. С такой кожей, как у тебя, нельзя быть русской. У тебя в паспорте должно быть написано «племя мумбо-юмбо».

– Не знаю. Как записали, так и есть, – не стала спорить Анжелика. Ей этот спор был абсолютно не интересен.