Борщев переключал телевизор с канала на канал, но ни одна из программ его пока не устраивала. Потом щелкнул кнопкой управления видеомагнитофоном. Ему понравилось то, что Анжелика, как ему показалось, не сменила кассету в аппарате со времени его последнего визита – та же самая крутая немецкая порнуха. Борщев ошибался: девушка знала, когда приедет ее хозяин, и просчитала его реакцию наперед. Кассету она вставила назад в одиннадцать вечера. Саму ее секс абсолютно не интересовал, разве что как возможность раскрепощения наедине с самой собой. Она предпочитала смотреть слезоточивые мелодрамы или же крутые боевики. Порнография ее не занимала.

– Погаси свет, – приказал Борщев.

– Сейчас.

Анжелика щелкнула выключателем, и комната погрузилась в голубоватый полумрак, созданный мерцанием экрана телевизора.

– Раздевайся, – зевая, проговорил Борщев и расстегнув рубашку, принялся почесывать волосатую грудь коротко стриженными ногтями.

Анжелика уже успела изучить многие привычки Борщева. Знала, что тот неприхотлив в сексе, но иногда любит изобразить из себя ценителя.

«Придется постараться», – подумала она и расстегнула пуговицу джинсов.

Молния беззвучно разошлась, и покачивая бедрами, Анжелика опустила их до колен. Короткая рубашка прикрывала лишь середину бедер, из-под нее выглядывали фиолетовые кружевные трусики.

– Ну-ка, ну-ка, подойди поближе, – поманил ее пальцем Борщев.

– У вас что, Валентин Витальевич, зрение плохое?

– Нет, память, – рассмеялся подполковник.

И дождавшись, когда Анжелика приблизится к нему, широко развел колени, а затем сжал их, сдавив ими ноги девушки.

– А ну-ка, задери рубашку, – сказал он таким тоном, каким говорит детский врач подростку, когда тот приходит к нему на прием, чтобы прослушать легкие.

Анжелика задрала рубашку и чтобы были свободными руки, взяла ее нижний край в зубы.

– Чернозадая ты моя, – облизывался подполковник, разглядывая мулатку.

Его взгляд остановился на выпуклом пупке и он, сложив губы трубочкой, коснулся его шоколадной поверхности.

– Снова мылась, – скривился он в хитрой недовольной улыбке.

– Да вот уж, получилось…

– Ты же знаешь, не люблю мытых баб! От женщины должно женщиной пахнуть! – и он ткнулся носом в кружева трусиков, глубоко втянул в себя воздух.

Жесткие, курчавые волосы мулатки местами пробивались сквозь кружево, щекотали нос подполковнику. Он аккуратно, двумя толстыми пальцами ухватился за один из волосков и несколько раз дернул его.