На не очень-то и большой территории Летнего Лагеря весьма компактно разместились полоса препятствий, стрелковый полигон, плац, парашютная вышка (хотя в Колониях отродясь никто с парашютом не прыгал), жилые и хозяйственные помещения. Говорили даже о планах вырыть бассейн. При этом на территории лагеря густо росли высокие ели и дубы.
Но полосы препятствий и прочий инвентарь не так важен – в конце концов, в Зелёном Городе можно наклепать сотню приспособлений для выжимания пота из учбатовцев. Главное, что после нескольких дней тренировок будущим разведчикам дадут возможность
Юноши быстро разошлись по баракам, оставили личные вещи у коек. Естественно, Виктор и его друзья заняли места рядом друг с другом. Пообедали и сразу на плац: разминка, пробежка, полоса препятствий. Затем физические упражнения: приседания, отжимания, подтягивание, бег и прочее, но не абы как, а в соответствии с чуткими указаниями инструкторов, чья извращённая фантазия способна превратить даже самое тривиальное упражнение в настоящую пытку для мышц и сухожилий. И так до вечера. А уже в наступающих сумерках – на полигон. Стрелять из автоматов по мишени просто так скучно, а вот когда при ведении огня возникают всякие досадные помехи – это уже гораздо интереснее. Например, если свето-шумовая граната вдруг взорвётся в тридцати метрах от цели. Или же стрелковое поле вдруг затянет густой дым. И это не говоря уже о всяких преградах, поднимающихся перед мишенью. Причём от учбатовцев требовалось за долю секунды определить, что именно за помеха: если макет куста, то пуля, пробившая его насквозь и попавшая в мишень, засчитывалась, а за макет бетонной стены или камня ученик, выстреливший в него, получал штрафной бал. И мишени сами тоже двигались, и поразить их надо за строго определённое время. Зато почти никакого ограничения в патронах: стреляй не хочу. Только попадай, иначе получишь не очень приятное задание от инструктора. А чего ты за не фиг делать транжиришь достояние родной Колонии?
Совсем стемнеет – отбой. А на следующее утро всё по новой: разминка, упражнение, бег, стрельба. Настоящий рай для пятнадцатилетних пацанов.
Друзья завтракали в столовой перловкой с тушёнкой.
– Ну как, постреляли? – первым спросил Костя.
– У меня были три в десятку, сквозь дым, – гордо заявил Артём.
– А у меня два в молоко ушло. Когда свето-шумовая взорвалась, я спуск дёрнул… ну и писец, – слегка расстроенно сказал Дэн.
– Скорее бы в рейд отправили, а то стрелялки эти уже надоели.
– А ты не знаешь, нас сначала большой группой пустят или одиночными? – поинтересовался Костя.
– Вот без понятия.
– Сначала нужно на верёвках подраться, – заметил Артём.
– Верёвки – это я люблю, – усмехнулся Дэн.
Драться на самом деле предстояло не на верёвках, а на тросах или канатах. На высоте тридцати метров между двумя деревьями протягивали три троса: два параллельно, один на полметра ниже. Кандидаты в разведчики по лестнице забирались на них, пристёгивали страховку (метра три длиной, чтобы в случае падения ощутить весь «вкус» полёта) и с противоположенных концов начинали сходиться, а на середине уже начинался бой. Понятно, этот бой был не для победы, и в реальной обстановке навыки, полученные в нём, вряд ли применишь. Но такие упражнения устраивались для того, чтобы учбатовцы учились преодолевать себя. И среди них считалось необычайно крутым, если тебя ни разу не «вынесли на воздух».
За один день планировалось устроить бои «каждого с каждым», поэтому тросовых дорожек было две. Если одному учбатовцу удалось скинуть соперника, то он оставался ждать следующего, и так пока его самого не «вынесут на воздух». Если же оба ученика не проявляли инициативы, то инструкторы приказывали им спуститься, но такого почти не бывало, поскольку считалось едва ли не проявлением трусости.
Виктор выходил на бой четвёртым. Он быстро поднялся по приставной лестнице на сосну до того места, где от ствола шли самые длинные ветки. Дерево от слабых порывов ветра слегка колыхалось, это передавалось жёстко закреплённой лестнице. Колебание опоры под ногами на высоте тридцати с лишним метров обычно воспринимается совершенно по-иному, чем, скажем, в трёх метрах над землёй. Но для Виктора разницы не было: главное, делать правильные движения, чувствовать опору и собственное равновесие.
А какая высота под тобой – не имеет значения. В этом-то и была суть испытания: заставить или научить учеников действовать, исходя из реально значимых факторов, а не из собственных страхов и предрассудков.
Виктор защёлкнул карабин страховки на канате, затем наступил ногой на нижний трос, схватился руками за оба верхних, оп… и он уже в воздухе на тропе из железных нитей. Внизу объявили фамилии соревнующихся. Виктор не прислушивался: во-первых, фамилия соперника не имеет значения, во-вторых, что кричали там на земле, слышно было плохо, голоса заглушали шёпот ветра и скрип деревьев. Хорошо! Тем не менее своего противника в лицо он не знал, наверное, тот был из учбата, прибывшего сюда на пару суток раньше. Выглядел конкурент солидно. Крупный, с покатыми печами, длиннорукий. По канату ступал жёстко, уверенно, как по мостовой, слегка помогая себе руками. Прямо борец. В отличие от Виктора, который тоже шёл быстро и уверенно, но подстраивался всем телом под колебания каната.
Сблизились. Борец тут же прыгнул на канате, дёрнул за боковые тросы. Виктор отступил, сохраняя равновесие. Соперник бросился за ним. Ахромеев отбросил его ударом ноги в корпус, сам задёргал канаты, как бешеный. Секунд десять оба противника пытались удержать равновесие. Потом борец резко сократил дистанцию и попытался хватануть своей длиннющей рукой. Виктор отклонился назад, сбил захват предплечьем да ещё успел ударить соперника в плечо. Тот согнулся ещё сильнее. Тогда Виктор опёрся руками на канаты, оттолкнулся двумя ногами и в падении заехал ими в могучую спину борца. Того отнесло назад и вниз. Он сорвался с канатов, но повис на страховке. С соседнего дерева ему кинули верёвку, и он, подтягиваясь на ней, подъехал к лестнице и начал спуск.
А на другом конце канатов Ахромеев уже ждал нового противника. Его Витя знал: Андрей Молохин, из его учбата. Высоченный, заметно выше Виктора, поджарый, с играющей улыбочкой на лице. Надо ли говорить, что конечности у него были существенно длиннее, чем у сына бывшего коменданта Зелёного Города. Молохин танцующей походкой подбежал к Виктору, с ходу выдал маваши в бедро. Ахромеев еле уклонился и тут же схлопотал пяткой по носу, несильно, но это вынудило его отойти ещё чуть назад. Андрей запрыгал на канате, не держась руками за боковые тросы, всё с той же улыбочкой. Виктор поймал амплитуду его движений, резко толкнулся ногами, пустив волну по тросу. Рисунок движений Молохина смазался. Виктор прыгнул вперёд, схватил его за руки. Андрей развернулся, бросил Ахромеева на верхний канат. Виктор, не отпуская рук соперника, толкнулся спиной и восстановил равновесие, если можно так говорить о человеке, который борется с другим человеком, балансируя на трёхсантиметровом тросе. Секунд десять Виктор и Андрей боролись на дёргавшемся из стороны в сторону канате, потом замерли, ища опору друг в друге. Первым опять вышел из положения Виктор – нырком ушёл вниз, стоя одной ногой на канате, вторую выбросил в голень Андрея. Сам потерял равновесие, но схватился за боковые тросы, с трудом удержался. Андрею пришлось ещё хуже – он соскользнул с нижнего каната, полетел в пустоту, но тоже успел схватиться за трос. Подтянулся, чтобы вновь забраться на воздушную дорогу, но Виктор не позволил ему это сделать – подскочил, сбил ногой обратно вниз.