– Нет, но, может, тебя привлекает это: загадочность, таинственность… большие возможности.
– Это всех привлекает. А зачем ты спрашиваешь?
– Может, ты интересовалась какими-нибудь обрядами там, заговорами?
– Ах, этим… Нет, пап, ты что.
Хром внимательно посмотрел в глаза дочери и облегчённо вздохнул:
– Нет, ничего, так просто спрашиваю. Забудь.
– А чем это так вкусно пахнет? – На кухню зашёл, вытирая голову полотенцем, Виктор, в одних шортах. Ноги прямые, жилистые, пресс в кубиках, торс как у заправского бегуна – без грамма жира. Круглые бицепсы. Словом, Брюс Ли в юности, только разрез глаз правильный.
– Иди, оденься, чего полуголым за стол садишься, – сказал ему Александр.
– От этого еда прокиснет, что ли? – спросил Виктор, но направился из кухни. – Приготовили хоть что?
– Харчо, – ответила Лика.
Лика зашла в комнату Виктора уже вечером. Брат лежал в кровати, читал при свете ночника книгу. Фэнтези. Обшарпанная обложка говорила о том, что её нашли в Северных Развалинах, а потом толкнули на рынок, где Виктор её и купил. Лика неодобрительно относилась к таким приобретениям, считала, что нечего всякий мусор в дом таскать. Правда, когда отец ей приносил из Развалин дорогие подарки, например украшения, протестовать не пыталась.
Лика села на край кровати:
– Ну как ты?
– Жить буду, – Виктор отложил книгу и тоже сел. – Отец не сильно злится на меня?
– Нет, но лучше б ты сразу ему рассказал про свою берсерковую наклонность.
– Я его дёргать не хотел лишний раз, чтобы потом раз – и удивить. А тут ещё эта история… с тобой.
– Ну да, конечно, я виновата во всём.
– Перестань, я не это хотел сказать. Как отец, вообще, к нам? Не переживает сильно?
– Похоже, нет. Забыл всё, на тебя теперь переключился. Шучу я. Не злится больше.
– Зря ты тех детёнышей всё-таки убила.