– Ну… мне не с чем сравнить, – ответила я кокетливо.

– Даже не рассчитывай! – прорычал супруг и ущипнул меня за попу.

– Ой!

– Больно? Дай поцелую.

Я хотела возмутиться, но не успела, Габриэль воспользовался моей секундной растерянностью и тут же начал самозабвенно заниматься лечением, а потом поцелуи стали настойчивее и откровеннее…

И тогда пришла боль…

Я выгнулась дугой и закричала. Я горела. Вернувшееся пламя выжигало для себя новые каналы, перестраивая организм, заполняя ауру, и это было больно. Это было так больно, что единственное, о чем я могла думать, это о смерти. Избавиться от всепоглощающей, безумной боли любой ценой, даже если придется отправиться стирать хруповы подштанники. Конечности свело судорогой, пальцы скребли по простыням, из горла доносился нечеловеческий вой, и где-то на краю сознания я слышала голоса.

– Слишком рано!

– Она не выдержит.

– Ромашка, держись, милая, сейчас будет легче. Дух!

Я со свистом втягивала воздух, чтобы опять вытолкнуть его через горящие легкие. Не могу больше… не могу…

– Она моя избранная, я хочу забрать ее боль! – рычал Годфрей, прижимая меня к себе. – Сделай это!

– Связь позволит разделить боль на двоих, – верещал противный голосок Первого Дракона.

– Забрать всю!

– Дурак! Для тебя она будет в разы сильнее!

– Развоплощу!

– Ну и хруп с тобой!

И… боль прошла, словно ее не было. Руки Годфрея задрожали, и он осторожно опустил меня на кровать.

– Займитесь ею, – прошипел сквозь стиснутые зубы, затем хлопнула дверь, и наступила тишина.

– Спи, Романна. – Голос Вилмы прозвучал едва слышно. На лоб легла холодная ладонь. – Когда проснешься, все будет позади. Он действительно любит тебя.