– Мы сможем вырваться отсюда, только если будем доверять друг другу.
Раиса кивнула.
– Но одно доверие не вызволит нас из этой комнаты.
Лев спросил:
– Ты имеешь представление о том, как вытащить отсюда Зою?
– Она влюблена.
Лев удивленно отпрянул от нее:
– В кого?
– Он очень молод, ее ровесник. Его зовут Малыш.
– Этот мальчишка – убийца. Я видел, как он убивал патриарха. Он обезглавил семидесятилетнего старика куском проволоки.
Карой сел на матрасе.
– Они друг друга сто́ят.
Раиса взяла Льва за руки.
– Малыш – наша единственная надежда.
Зоя затаилась возле разрушенного дома. В него угодил снаряд, и он обрушился. Лежа на животе, выставив перед собой винтовку, она приникла к прицелу. В самом начале моста Кошута, неподалеку от парламента, застыли два советских танка. Вне всякого сомнения, они ожидали приказа войти в город, как и предсказывал Лев.
Она не рассчитывала когда-либо вновь увидеть его. И сейчас ей никак не удавалось сосредоточиться – перед внутренним взором девочки стояло его лицо. Она не находила себе места, и ей захотелось в туалет. Бросив последний взгляд в сторону танков, она отложила винтовку и принялась осматривать остатки спальни. Наружная стена обвалилась внутрь, обнажив комнату. Единственным укромным местечком представлялся огромный гардероб, иначе придется отойти слишком уж далеко от своей позиции. Она скользнула внутрь, закрыла дверцы и присела на корточки. Ее вдруг охватило чувство вины, когда вместо туалетной бумаги пришлось воспользоваться рукавом пальто, – очень иррациональное, надо отметить, чувство, учитывая, что она собиралась убить человека. Она много раз стреляла из автомата и, не исключено, уже убила кого-нибудь, хотя и не видела, чтобы кто-то упал или был ранен после ее выстрелов. На нее вдруг накатила тошнота, и она едва успела схватить чей-то ботинок, как ее вырвало прямо в него.
Пошатываясь, она вышла из гардероба и захлопнула дверцы за собой. Винтовка по-прежнему лежала на кирпичах, там же, где она оставила ее. Вся дрожа, девочка вернулась на свою позицию. Советский солдат, с трудом переставляя ноги, брел к застывшим в неподвижности танкам. Зоя навела на него перекрестие прицела. Лица его она не видела, только каштановые волосы. К нему должны были поспешить на помощь другие офицеры. Фраерша научила ее, что в первую очередь надо стрелять в них, а раненого можно добить потом.
Солдат упал шагах в десяти от танка, он явно выбился из сил. Зоя навела прицел на люк, ожидая, клюнут ли танкисты на приманку. Танк вздрогнул и двинулся вперед, постаравшись подъехать к раненому как можно ближе. Значит, они собираются спасти его. Люк открылся. Из-за стальной крышки осторожно выглянул танкист, явно опасаясь выстрела и готовясь нырнуть вниз в случае малейшей опасности. Спустя несколько мгновений он выбрался наружу и бросился к своему раненому товарищу. Зоя не выпускала его из прицела. Если она не нажмет на спусковой крючок, он затащит раненого в танк, после чего они въедут в город и примутся убивать невинных горожан, и что тогда прикажете делать с ее чувством вины? Она здесь для того, чтобы сражаться. Они были ее врагами. Они убивали детей, матерей и отцов.
Когда она уже собралась спустить крючок, чья-то рука прижала ствол винтовки к земле. Это был Малыш. Он прилег рядом с ней, так что их лица оказались совсем близко. Забрав у нее винтовку, он посмотрел в прицел на танки. Она осторожно выглянула из-за груды битого кирпича. Танки вновь тронулись с места. Но они двигались не в город, а в противоположную сторону, обратно через мост. Зоя спросила: