– Дед это, Иваныч. Порезали его, ватник весь красный. У телефонной будки тоже его кровь, наверное. Давайте в дом, только аккуратней. Стреляй сразу, если что, только не наглухо старайся, – кивнул Артем лейтенанту.

Пока сержант открывал дверь на застекленную веранду, я рассматривал окна. Показалось, что в дальнем, третьем по фасаду, шевелятся занавески, о чем негромко предупредил.

Сержант только кивнул – он уже тихо выбил одно из маленьких стекол решетчатого окна веранды и, просунув руку внутрь, открывал дверь. Когда щелкнул замок и Артем с лейтенантом шагнули внутрь, у меня мелькнула мысль в дом не ходить. Но без какого либо оружия чувствовал в этой ситуации себя просто голым, поэтому двинулся вслед за полицейскими в дом.

Зайдя, сморщился с отвращением – в нос просто бил кисло-затхлый запах. Но это еще ничего, потому что, когда вслед за лейтенантом прошел в темную прихожую, запашок на веранде сказкой показался. Не особо люблю сельские туалеты, а когда их в доме устраивают, этого вообще понять не могу. Кессонов здесь явно нет, ассенизаторские машины тоже вряд ли ездят, и запах уже в бревна впитался.

Сморщившись, я шел, чуть не утыкаясь тезке в спину, который так же приклеился за сержантом. Ему тоже, видимо, хотелось быстрее покинуть эту вонючую прихожую. Вдруг сержант остановился, а следом и мы. Постояли немного, пока глаза к темноте привыкали, потом Артем двинулся дальше.

– Туалет, – показал он кивком подбородка лейтенанту.

– А? – Тот недоуменно воззрился на него в темноте.

– Туалет проверь, – сквозь зубы пояснил сержант и взялся за ручку двери, ведущей дальше в дом.

– Нет никого, – сообщил морщившийся лейтенант, закрыв туалет, и двинулся следом за Артемом, который тут же открыл дверь и зашел на кухню. Я придержал за ними дверь, когда-то обшитую, а теперь всю в свисающих лохмотьях кожзаменителя напополам с утеплителем, и тоже сунулся следом. Пройдя через небольшую кухню, вошли в большую комнату. Тут стоял полумрак, свет не горел. Заходя, я надеялся вздохнуть спокойно, но не тут-то было – уже не просто пахло, а воняло. Воняло перегаром, блевотиной, окурками. Вся комната прокурена, мне, некурящему, это особо чувствовалось. Но остальные запахи перебивала вонь немытого человеческого тела, по сравнению с которой казарменный дух мог показаться ароматом ландыша. Дальше идти желанием я не горел, привалившись к косяку и осматривая комнату, а вот полицейские пошагали вперед.

– Итить… – тихо выдохнул лейтенант, остановившись и глядя в угол комнаты, который мне виден не был. Я тут же отлепился от стены, сделав пару шагов, вытягивая шею, чтоб посмотреть, что его так удивило. Увидел – в углу, на брошенном на пол зассанного вида матрасе лежало тело. Женщина, абсолютно голая, выглядящая лет на сорок. На вид потерханная жизнью даже до того, что с ней сделали недавно. А сделали с ней тоже мало приятного – свисавшие к подмышкам бесформенные груди и живот были все в синяках, кровоподтеках и царапинах. Ноги у женщины были широко раскинуты.

Хорошо, что в комнате полумрак, потому что даже сейчас были хорошо видны несколько бутылок, которые использовали совсем не по назначению. Четко рассматривать это при свете я бы не хотел. Судя по обилию крови, и не только на внутренней стороне бедер, издевались над погибшей долго. Я присел, скрючившись, закрыв лицо арафаткой и глубоко дыша сквозь нее. И скрестил руки на животе, потому что так легче было подавлять рвотные позывы.

Сержант, поджав губы, кинул последний взгляд на убитую и двинулся к двери в следующую комнату, как вдруг та неожиданно открылась, и оттуда вывалился Колян, по всей видимости. По лицу его было заметно, что проснулся он недавно, судя по опухлостям и следам от подушки, которые, несмотря на полумрак, я отчетливо усмотрел. Мутному взгляду хозяина дома хватило пары секунд охватить всю панораму комнаты, хотя меня, присевшего за столом, он вряд ли заметил. Увидев женщину, Колян замер на мгновение, потом с неожиданной прытью исчез в проходе. Что там, за уже открытой дверью, видно не было, потому что в проеме болталась тюлевая занавеска.

– Стоять! – С криком Артем бросился за ним. Через секунду раздался глухой звук удара, и сержант вместе с занавеской кубарем вылетел из дверного проема. Ударившись о стол, он отлетел в противоположный от меня конец комнаты.

– Стоять, сука! – Это уже лейтенант, размахивая пистолетом, бросился туда же, в дверь. Смешно было бы, если б не женщина, лежащая в углу, на которой сейчас сержант барахтался, запутавшись в ремне автомата и занавеске.

Я же так и сидел, открыв рот под арафаткой, когда лейтенант подбежал к дверному проему. Хоть занавеску и снял сержант в полете, света в глубине дома было еще меньше, чем здесь. Вдруг громом ударил звук выстрела, и тело моего тезки просто вылетело из проема вместе с кровавыми брызгами.

Пока упавший недалеко от меня лейтенант в шоке смотрел на свой живот, Коля выскочил из дверного проема с двустволкой и выстрелил еще раз. Язык пламени вылетел из ствола больше чем на метр, как мне показалось почти в сержанта. Но тот каким-то чудом за мгновение до выстрела перекатился в сторону, и заряд дроби превратил в месиво плечо и шею женщины. Увидев это, Колян с утробным воем, от которого у меня поджилки затряслись, бросился на Артема, замахиваясь ружьем. Глухой звук удара прикладом в тело вывел меня из ступора, и я бросился на четвереньках к лежащему лейтенанту, рядом с которым лежал пистолет. Стараясь не смотреть парню ниже груди, схватил вывалившийся из его руки ПМ. Поднялся на ноги и прицелился в замахивающегося очередной раз Коляна. Духу выстрелить сразу не хватило.

– Стоять! – заорал я, держа пистолет одной рукой, целясь в остриженный затылок.

Этот бешеный развернулся мгновенно и бросился в мою сторону. Только лишь столкнувшись с безумным взглядом, я непроизвольно нажал на спуск. Первый выстрел попал хозяину дома в грудь, но этот отморозок даже не остановился, только дернулся. За две следующих секунды я всадил в него еще две пули. Последний выстрел, когда Колян уже приостановился рядом со мной в полутора метрах, сделал прямо в его оскаленный рот, зажмурившись от страха.

Комнату заполняли пороховые газы, в ушах, словно набитых ватой, гудело. Пока сержант, кряхтя, поднимался, я стоял на негнущихся ногах и смотрел на тело передо мной, под которым расплывалась лужа крови. Этот отморозок был еще жив – на его губах вперемежку с осколками зубов пузырилась кровавая пена при дыхании.

Артем подошел ко мне, просипел что-то, но я не понял. Только очень удивился тому, что на голове сержанта все еще была фуражка. Приклеена, что ли? Артем между тем присел над лейтенантом. Тот тихонько подвывал, смотря вверх и прижав руки к животу. Сквозь пальцы было видно обрывки ткани бушлата и свитера, кровь, содержимое кишечника. Притом запах пороховых газов рассеивался, и первый раз в жизни я почувствовал настоящий запах смерти – запах крови и фекалий вперемежку. Тут у меня крышу рвануло, и я бросился к еще живому Коле.