С осени 1940 года в немецкой печати постепенно начали появляться единичные антисоветские материалы, а на радио транслироваться соответствующие тематические передачи. По мере приближения к дате начала реализации стратегического военного плана «Барбаросса», антисоветских материалов публиковалось всё больше, они становились объёмнее и злее.
В войсках гитлеровское руководство занялось психологической подготовкой военнослужащих к предстоящей войне против СССР. Были сформированы новые роты пропаганды, в том числе четыре отдельные для танковых групп. Всего в группировке немецко-фашистских войск, созданной для нападения на СССР, было сформировано 17 рот нацистской пропаганды. При каждой из трёх групп армий были образованы отделы пропаганды, которые должны были вести подрывную деятельность на занятой советской территории. Сведения об этом просочились из армии в немецкое общество и перспективу будущей восточной компании вермахта немцы стали обсуждать уже совершенно открыто.
Так, берлинское радио 1 августа 1940 года объявило, что Советский Союз осуществляет подрывную антиправительственную деятельность через подконтрольный большевикам Коминтерн, путём «создания пролетарского фронта против Германии». Количество антисоветских статей в немецких газетах увеличивалось с каждым месяцем.
Началась публикация пропагандистских материалов, нацеленных на жителей недавно приобретенных Советским Союзом новых территорий: балтийских стран, а также восточной части расчленённого вермахтом и РККА и уничтоженного в сентябре 1939 года польского государства — новых советских Западной Украины и Западной Белоруссии.
К примеру, газета «Данцигский форпост» (Der Danziger Vorposten) 25 мая 1941 г. опубликовала большую статью, посвящённую очередной годовщине захвата советской Риги немецким добровольческим корпусом в мае 1919 г. В статье сообщалось, что тогда немцы сражались за Ригу «вместе со своими соратниками из Прибалтики».
ПРОПАГАНДА БУДУЩЕЙ ВОЙНЫ С СОВЕТСКИМ СОЮЗОМ
В антисоветской пропаганде нацистами выдвигалось три основных тезиса: о смертельной опасности для немецкого народа, исходящей от агрессивного Советского Союза и его Красной Армии, о неимоверных страданиях советских людей под гнётом большевиков и о великой освободительной миссии вермахта.
Ещё до начала Второй мировой войны Гитлер попытался создать общеевропейский военно-политический блок для борьбы с Советским Союзом, но расовая политика внутри Рейха и откровенно агрессивная внешнеполитическая риторика в отношении восточных соседей Германии отпугнули европейских политиков. Гитлеру не удалось никого из них убедить в собственных благородных устремлениях по спасению Европы от большевизма, т.к. за белой вуалью доброго миротворца и благородного защитника культурных европейцев от «злобных жидо-большевистских орд» время от времени явственно просвечивало страшное мурло захватчика и поработителя народов.
Гёббельсовские пропагандисты в основном занимались тем, что брали достоверную информацию из заслуживающих доверия источников — газет, книг и научных исследований и обрамляли реальные факты своими насквозь лживыми идеологическими комментариями. Все вместе, и факты, и пропагандистский вымысел смешивались в одном коктейле так тщательно, что различить компоненты, определить, где истина, а где ложь не представлялось возможным для простого обывателя.
Тезис нацистской пропаганды о страданиях советского народа имел своё реальное подтверждение. Информация о Советском Союзе, о политическом устройстве, о царивших в советском обществе нравах, о массовых репрессиях была правдивой и подкреплялась свидетельствами очевидцев. Предполагалось, что если немцы поверят в реальные ужасы сталинизма, то они следом должны поверить в мифическую благородную миссию национал-социализма по избавлению Европы от большевистской заразы.
Основа пропаганды против СССР — антикоммунизм
После коммунистических революций в России в 1917 году и в Германии в 1918 году, у европейской политической элиты возникло не просто активное неприятие большевизма и международного коммунистического рабочего движения, а возник животный страх повторения событий 1917 -1918 годов, но уже в масштабе всей Европы.
Этот страх многократно усиливался постоянными заявлениями СССР о будущей мировой коммунистической революции, в которой Советский Союз выступит на стороне восставших рабочих в качестве основной внешней военной помощи.
Нацисты, чтобы удержать власть, всячески культивировали этот страх немецкого народа перед угрозой большевистской революции. В качестве доказательств реальности предполагаемой опасности нацисты приводили примеры активной агитационной работы, немецких коммунистов в преддверии выборов. Эта подрывная деятельность «национал-предателей», финансируемых и управляемых из Москвы через структуры Коминтерна, по мнению гёббельсовских пропагандистов, включала помимо рекламирования политической программы местных коммунистов, ещё и опасную дискредитацию действующей власти, необоснованные обвинения видных функционеров нацистской партии и руководство Рейха в коррупции.
После назначения в феврале 1933 года Адольфа Гитлера канцлером уже никто в Германии всерьёз не говорил о вооружённом большевистском мятеже как о реальной опасности. Целью коммунистов теперь называлось снижение общей политической устойчивости политического режима, вывод миллионов людей на уличные акции, для подрыва доверия к власти и создания политического кризиса, с последующим захватом власти легальным путём через выборы.
В случае победы коммунистов на выборах и формирования большевистского правительства, по мнению нацистов, будет полностью исключена возможность динамичного развития Германии, выход страны из затяжного экономического кризиса, по причине того, что произойдёт кардинальная смена приоритетных направлений развития государства, руководимого большевиками. Начнётся национализация производств и капиталов, разграбление страны партийной бюрократией, удушение немецкой экономики, которая была ещё так слаба и не оправилась от последствий краха 1929 года, послевоенной разрухи, к тому же сильно отягощена выплатой огромных репараций по итогам Первой мировой войны.
Коммунистов обвиняли в том, что они действуют не только на советские деньги, но и по прямому заказу Советского Союза, стремящегося раздуть пожар мировой революции. Поэтому нацистские пропагандисты пытались в сознании граждан внедрить смысловую связку «если коммунист, то большевик, исполняющий злую волю своего заграничного хозяина — еврейского правительства Советского Союза». Иного не предполагалось. Вроде как, даже если человек не коммунист, то у него никак не может быть отличных от национал-социалистических убеждений, так как несогласие с политикой Гитлера не родится в мозгу самостоятельно, такой немец либо оболванен либеральной западной пропагандой, либо подкуплен врагами Рейха.
Не любишь фюрера и великую Германию — значит или убежденный негодяй, или продал свою страну и народ как библейский Иуда, за тридцать сребреников. Ведь, по мнению нацистов, честный хороший человек не может не любить свою страну, народ, партию и фюрера, такого просто не может быть.
Несмотря на наличие в законодательстве мер по раннему предупреждению преступлений, направленных на вооружённый мятеж или иной захват власти в нарушение Конституции Веймарской Республики, несмотря на запрет публичных призывов к осуществлению экстремистской деятельности и коммунистической пропаганды, нацисты ввели также дополнительные административные меры. Эти меры были направлены на лишение лидеров оппозиции гитлеровскому политическому режиму возможной их поддержки (информационной и материальной) не только со стороны Советского Союза через Коминтерн, но и со стороны враждебных нацистам странам «гнилой либеральной западной демократии» — США, Великобритании, Франции.
Лидеры оппозиции были публично названы предателями и иностранными агентами, а оппозиционные партии запрещены. Были также распущены все немецкие профсоюзы, запрещены все средства массовой информации (газеты, журналы, радиостанции), редакционная деятельность которых не нравилась гитлеровцам.