– В сознание так и не приходил?

– Нет. Да и если придёт… прогнозы неутешительные.

– Неудивительно, упасть с такой высоты… Ему, можно сказать, повезло, что он вылетел из машины.

– Да, говорят, она полностью сгорела.

– Как рефлексы?

– Не работают.

– А до трепанации?

– Работали, но потом… Возможно, отёк.

– Возможно, – протянул доктор. – Кто-нибудь спрашивал о нём? – Он закрыл папку.

– Нет. Ни родных, никого.

– Если через месяц не придёт в себя, будем отключать.

Уже несколько минут доктор Бёрк пытался разлепить глаза. Голова болела, тело трясло. Никогда ещё он не просыпался так тяжело. Его качало из стороны в сторону, голова то и дело билась о спинку кровати. Где он, чёрт возьми? Наконец тёплый свет проступил сквозь спутанные ресницы, расширив зрачки.

Бёрк открыл глаза. Не показалось. Его и правда качало в каюте на кровати, что ходила ходуном, ударяясь о стену.

Бёрк вскочил и тут же упал на пол. Каюту качало; он не чувствовал ни рук, ни ног, будто онемело всё тело. Будто он заново к нему привыкал. Сжал пальцы одной руки, потом другой, согнул ноги в коленях, опёрся на локти; так и стоял на четвереньках, пока стол и два стула катались по полу. Как только стихло, он опёрся на кровать, поднял онемевшее тело – и только сейчас понял, что всё оно болит.

В затылке резко кольнуло.

– Как же болит голова, – поморщился Бёрк.

Единственное, что он помнил, так это то, что хотел уехать, далеко-далеко, чтобы никто не отвлекал его от работы. Должно быть, взял отпуск. Должно быть… А какой сейчас месяц? Он почти ничего не помнил. Казалось, какой-то пласт его прошлого просто вырвали из памяти. Рядом с кроватью стоял чемодан. Бёрк поднял его, щёлкнул замками – всё на месте, все его записи.

Но как он добрался до порта, как сел на корабль, когда успел купить билет и куда он вообще плывёт?

В каюту постучали.

– Да-да, – сказал Бёрк.