И продолжила болтать с Леной.

Они мирно обсуждали праздные темы.

Только когда мальчик с интересом загулил, Ева обратила внимание на него. И тут же как ошпаренная подпрыгнула. Выхватила из рук сына деревянную игрушку лошади:

– Это женская игрушка, Светина, – и будто удивляясь своей же эмоциональности, уже тише добавила, – поиграй лучше с мальчишескими какими вещами.

Ева нахмурилась, подобралась, не могла глядеть на испуганного, замершего малыша, пристыдилась. Наощупь цветочек крохотный сорвала и в корзинку положила.

Мальчик не стал играть, огорчился, умолк. А Ева глядела хмуро на растение.

Сама себе поражалась.

– Чего ты, – поинтересовалась Елена, – и что, если кони – это девичьи игрушки? Ты же сама любишь цветы изучать, а это вроде как для мальчиков.

– Не знаю, – Ева сама уже расстроилась. Поспешила мальчика на руки взять, обнять, успокоить.

К этому времени уже Влад подошёл. Злой, недовольный, мокрый. Свету принес, положил в одеяла, обтереть и согреть.

И дети развеселились, над папой смеяться стали. Языки показывать, как Гала научила. Одеяла передёргивать. Игрушку коня делить.

Галка глядела на детей, улыбалась. И вдруг вспомнила.

Да так вспомнила, что перепугала всех своим вскриком.

– Старуха! Деревенская сумасшедшая, которая мне видение передала! Она же тогда ещё сказала, что жар остановится, только если маленькую уродку и урода в жертву принести.

– Что ещё за старуха, – без интереса Ева закатила глаза.

– Ну, такая, вся в лохмотьях черных и с ожогами по всему телу…

– Это Фата, – Елена перебила, только чтобы махнуть рукой успокаивающе.

– Чего?

– Я её знаю, это же она всех надоумила, что меня надо сжечь. Не обращай внимания, она всегда такая, – Елена говорила это будто невзначай, но сама призадумалась.

Это же сколько этой старухе тогда лет?