– Вашу судьбу будет решать Сёгунат. Но они, поверь, будут единогласны. Такое не прощается.

– Мой отец никого не убивал! – выкрикнула я. – Это еще надо доказать!

– Тихо. Сегодня вечером вы с матерью выезжаете из города. Я пришлю паланкин. Берите все, что сможете, – для двенадцатилетнего подростка Кейджи мыслил слишком решительно. Он был намерен спасти нас. И за это я была благодарна.

– Я рада иметь такого друга, как ты.

– Я счастлив, иметь такую сестру, – шепнул он в ответ. – Истинного пути.

***

Домой я вернулась к обеду. Поговорила с матерью. Попыталась убедить ее, что времени на слезы нет. Но она не могла остановиться. Пришлось взять сборы на себя.

Братья помогали, как могли. Шизука запаковала тюки и решительно отказывалась с нами расставаться. Остальных слуг мы отправили по домам.

Рассчитавшись с последней служанкой, я поняла, что денег у нас не так уж и много. И на новом месте будет нелегко.

И тут я увидела отца. Он стоял прямо передо мной:

– Я убил минимум троих прежде, чем меня зарубили. Одному я отрубил руку. Девочка моя, императора убили еще раньше.

Монеты посыпались из рук.

Я кинулась к отцу, но обняла лишь туман.

Резко дернувшись, оступилась и упала. Видимо, вчерашний день и бессонная ночь потрясли меня так сильно, что организм решил взять паузу, потому что в себя пришла от крика служанки.

Мы собрали вещи и с трудом дождались паланкин. В небольшую переноску влезли только мама и браться, она была рассчитана на одного. Сопровождали паланкин два самурая без отличительных знаков.

Они осмотрели нас, закинули тюки с вещами на крышу повозки, и один из них сказал, протянув маме звенящий мешочек:

– Мы проводим вас до границы. Ни имен, ни лиц.

Я спрятала голову под накидкой.

Мы боялись преследования и шли достаточно быстро.

Быстро вышли за пределы императорского сада, минуя главную улицу, закоулками выбрались из города.