Водитель был совершенно прав — уже третий день Конструктор пытался родить работоспособную конструкцию подвески, но всякий раз сталкивался с тем, что не знал, на какие детали он мог вообще рассчитывать. Более того, он не знал, какие детали вообще бывают и как их выбирать из тех, что можно найти. Скорее всего, Командир помог бы решить многие из этих проблем, но он как раз уехал на 2 недели за аппаратурой, а чертежи по плану должны были быть готовы уже через 3 дня.

— Хорошо, валяйте, — только и оставалось Конструктору сказать в ответ.

К вечеру Конструктор уже знал о прицепах и тягачах больше, чем за всю предыдущую жизнь, а на экране компьютера уже вертелась достаточно изящная конструкция, которая, между тем, успешно проходила все тесты на прочность. Водитель обладал умом выше среднего. Еще выше были его способности ясно и понятно объяснять, и Конструктор уже начинал ему симпатизировать. Очевидно, ходовая часть Станции оказалась спроектированной в итоге именно под его тягач. Тягач этот и в самом деле оказался, судя по всему, отменным вездеходом, а что до слабого двигателя и изношенной ходовой — для их целей всякий тягач нуждался в доработке и капремонте, а у Департамента для этого есть достаточно возможностей. К тому же, отзывы о других водителях, строго говоря, тоже были очень всякие, а об этом желтом их было хотя бы много. Потому, выбор другого тягача и водителя уже как бы и не рассматривался, отчего с лица Водителя теперь не сходила едва заметная хитрая улыбка.

С этого дня зримое или незримое присутствие Водителя в процессе строительства стало постоянным. Каждый день он появлялся, казалось, из ниоткуда и исчезал в никуда. Сложно было предсказывать его визиты, но стабильно каждый день смеющийся голос сзади говорил: "Доброе утро, Конструктор! Как ваше ничего?" Водитель часто появлялся рано утром, и Конструктор сам уже незаметно для себя стал вставать в 6 утра вместо обычных ранее 8, а то и 10 часов. Уезжая, Командир оставил охрану из 4 человек, уже немолодых, но самых проверенных людей, как он сказал. Но даже среди них у желтого Водителя нашлись хорошие знакомые, и охрана стала для него совершенно прозрачна. Конструктор как раз доводил ходовую, дышло, силовой каркас и многое другое, и потому даже радовался визитам Водителя, хотя и не показывал вида. Его энергией работы заметно ускорились, и этот человек с неизменной дежурной улыбкой уже оказывал заметное влияние на проект, в котором его до сих пор официально даже не существовало.

Через неделю такой работы, в назначенное Департаментом время Водитель пригнал свой тягач. Громадная махина не без труда протиснулась по узким центральным городским улицам и встала, как на выставке, напротив бывшей проходной депо. Тягач был явно потрепан жизнью и производил куда менее яркое впечатление, чем это выглядело в рассказах его хозяина. Но в "компенсацию" этого в департамент был тут же представлен длинный список требуемых доработок, в котором пункты Конструктора едва составляли треть. Оставшиеся 2/3 пунктов, как оказалось, Водитель втихую дописал сам задним числом. Однако, заминки не случилось — глава Департамента лишь бегло пробежал по списку глазами и подписал щедрое финансирование, после чего тягач отбыл на модернизацию в лучшие транспортные мастерские на окраине Столицы, а Водитель — в рейс караванным механиком на тягаче своего друга. Контракт с ним уже был подписан, но начинался он только с началом ходовых испытаний, а до этого Водителю надо было еще на что-то жить. К тому же, Командир все еще относился к нему с плохо скрываемым подозрением.

Когда Тягач снова появился в старом депо, Водитель был как раз в дальнем рейсе, и Конструктору с Командиром пришлось принимать его самим. Отличия видны были даже внешне — все проржавевшие корпусные детали были заменены новыми, грубо, но добротно вырезанными, гнутыми и даже штампованными из свежего стального листа. Мастерские явно располагали настоящим промышленным оборудованием с заводов еще Старого мира! Дизель-генератор был заменен новым, в 1.5 раза большей мощности. Сильно обновился, увеличившись вдвое, и Распределительный щит. Также перебраны были все редукторы и гидравлика, обновлены кабели, а на колесах стояли новые шины "56х26"! Говорили, что ушлый Водитель попытался забрать и старые свои шины, но не успел вернуться вовремя из рейса, и колеса за бесценок ушли к знакомому караванщику одного из ответственных чиновников.

— Наш хитрец будет доволен — все точно, как он хотел, — весело сказал Конструктор после осмотра Командиру, который, однако, куда сдержаннее разделил его эмоции.

— Не сомневаюсь, что о его успехе полгорода будут знать уже на следующий день, — ответил он.

Но не всем Водитель оказался доволен. По-видимому, не вся мощность нового форсированного мотора, которым он теперь так гордился, могла быть использована на тягу. Часть обмоток главного генератора оказалась подключена ко второму инвертору, которого не было в исходной схеме. Именно с ним возился Конструктор, прикручивая толстые силовые кабели к розеткам, уже смонтированным на заднем торце тягача, когда Водитель, едва вернувшись из рейса, впервые зашел посмотреть свою обновленную машину.

Конструктор встретил его хитрой улыбкой и, казалось, читал его мысли. "Он совсем маленький, всего 300 киловатт, — сказал он, показывая на новый инвертор. — Это надо для антенны излучателя. Но ты все равно не гоняй слишком быстро, у Станции слабые тормоза. Хорошие для такой конструкции мы не смогли найти и поставили самое мощное, что было".

Впрочем, впоследствии один случай полностью развеял все водительские опасения. Это было в одном из первых рабочих, а не испытательных, а потому дальних рейсов Станции. Надо было выполнять обязательства перед колониями, финансировавшими проект, и обеззаразить крупный и перспективный участок рядом с одной из самых богатых колоний на Востоке. Перед выездом функции между членами команды были, наконец, распределены, а Командир официально стал ее начальником, в то время как Конструктор сосредоточился на доработках конструкции и подготовке производства следующих станций. В последний момент он вдруг осознал, что на тесной платформе с аппаратурой у экипажа нет совсем удобств, и даже от солнца и дождя спрятаться негде. А отсутствие у Командира закрытого рабочего места со столом и монитором и вовсе делает работу Станции в непогоду невозможной. На решение задачи оставалось 3 дня, и Конструктор не нашел ничего лучшего, как собрать ему кабину из двух старых паровозных будок. Все локомотивы в депо давно были разграблены, и только 2 древних паровоза, стоявших, не то в резерве, не то как памятники, никого не заинтересовали. "Поставь будку слева спереди — я хочу видеть всегда спину Водителя, — сказал свое пожелание Командир. — Ходят слухи о его связях с бандой в горах на Востоке, а мы сейчас поедем как раз туда". Будка сразу получила в команде название "Кабинет", чтобы отличать ее от кабины водителя тягача, а также потому, что для остальных членов команды не предусматривалось больших удобств чем палатки, которые можно было ставить только на ночь. Кабинет не влез на платформу полностью, и его передний край выступал вперед, к Тягачу. Впрочем, это не мешало повороту состава и лишь добавляло Кабинету обзорности, которая, как оказалось впоследствии, никогда не была лишней.

Именно в таком составе однажды утром Станция выдвинулась на Восток. Путь в колонию предстоял неблизкий, по старому шоссе через горный каньон, за которым шел перевал. Состав шел быстро, ибо и на Тягаче, и на Станции стояли большие, вездеходные колеса, а вес Cтанции был все-таки заметно меньше, чем составы, обычно таскаемые караванными тягачами. Погода была ясной, но нежаркой, и команда расслабленно дремала на полу платформы, прячась от встречного ветра за пультами и ящиками. Лишь Аспирант с интересном городского жителя рассматривал незнакомые ему до этого диковинные картины, медленно сменяющие друг друга вокруг.

Развалины, обычно поросшие травой и кустарником, так характерные для окраин Столицы и потому хорошо знакомые всем ее жителям, почти исчезли. Теперь кусты и трава просто покрывали гладкие равнины и пологие склоны холмов, зеленевшие в ярком солнечном свете. Потом исчез и кустарник, началась гладкая степь, обозреваемая с высокой платформы Станции на многие километры вокруг. Следов монстров нигде не было видно, но Аспирант, по рассказам Инженера, уже знал, что вид спокойной травы может быть очень обманчив. Особенно во влажных местах, ибо влагу монстры любят. Пара переправ через средних размеров речки не составила труда — Станция легко прошла их караванными бродами вдоль давно уже обрушившихся мостов. За бродами явно следили караванщики — они были отсыпаны свежими кусками скальной породы, а их края укреплены валунами и оставшимися от мостов бетонными обломками. Дальше холмы становились все круче, а на их склонах местами начал появляться лес. Дорога стала петлять, а Водителю приходилось сильно снижать скорость, чтобы безопасно пройти по крупным валунам, наваленным караванными тягачами и временными рабочими в местах провалов. С недавних пор Правительство Конфедерации озаботилось таки состоянием дорог, и в нем даже появился соответствующий департамент, как всегда, слишком скудно финансируемый. Скальные породы уже выступали из земли повсеместно. Огромные обрывистые каменные стены часто стояли намного выше или ниже дороги, отчего у Аспиранта, не выезжавшего раньше из города, захватывало дух. Казалось, на узкой дороге их огромному автопоезду просто негде было разместиться, но мастерство Водителя творило чудеса. Теперь дорога шла вдоль ущелья, по которому с шумом текла вода. Впрочем, за ревом дизеля его не было слышно, но можно было догадываться по бурной пене. Аспирант с недоумением оглядывался на остальных членов команды, лежа смотревших с платформы в небо с полным безразличием к тому, что так впечатляло сейчас его вокруг. Лишь только охранники на верандах тягача дежурно смотрели вдаль с каменными лицами.

Сержант и Капитан, двое молчаливых охранников, официально вошли в команду Станции последними, хотя были едва ли не первыми, с кем познакомился Конструктор еще в самом начале работ. Это были проверенные и самые боеспособные люди из отряда, которых Командира забрал с собою на Станцию. Капитан был его другом детства, весьма похожим на Командира характером, темпераментом и даже внешне. Оба были малоразговорчивы и только друг с другом изредка могли вести долгие беседы, уединившись от всех остальных на остановках, и с видом, не оставляющим сомнения, что в этой беседе сейчас решаются судьбы миров. Сержант же был совсем молодой парень, возраста Аспиранта. Но с Аспирантом контакт у него не пошел в силу совершенно разного стиля мышления и устройства ума. Несмотря на небольшой рост, коренастое тело и в чем-то забавный внешний вид, Сержант был неимоверно силен и еще более быстр, владел несколькими единоборствами и стрелял без промаха с любых положений. Ему была интересна эта тема, и он посвящал тренировкам значительную часть своего времени. В то же время, Сержант был простоват умом и искренне предан своим командирам. Именно таким он себя видел и хотел, наверное, быть, напоминая в этом, скорее, хорошую служебную собаку. В отличие от "хитрого и умного кота" — Аспиранта, который над его простоватостью иногда посмеивался так, что сам Сержант часто даже не понимал этого.

Состав лишь десять минут шел по каньону, когда уже задремавших Инженера, Аспиранта и Командира вдруг резко тряхнуло. Да так, что двое первых едва не вылетели наружу, почти перелетев через ограждение платформы. Близко раздались автоматные очереди, но Станция не сбросила скорость. Наоборот, дизель резко взревел на полную мощность, и состав стал набирать ход, едва вписываясь в крутые повороты. "Все целы?" — голос Командира звучал совсем рядом. Очевидно, он сразу выскочил из своего кабинета, и в его руках уже была штурмовая винтовка с подствольным гранатометом, неведомо откуда взявшаяся. По-видимому, Командир сам не понимал еще полностью случившегося. А понимал это, очевидно, лишь один человек — Водитель. И, возможно, его механик, что почти всегда сидел на веранде возле кабины Тягача, если на Станции у него не было срочных дел.

Механик пришел вместе с Водителем прямо на комиссию Департамента, принимавшую Станцию вместе с тягачом к первому испытательному выезду. Водитель не строил иллюзий об отношении к нему Командира и понимал, что еще один человек будет принят командой, скорее всего, неоднозначно. Потому и решил говорить о нем с Департаментом напрямую. "Это отличный специалист с большим опытом ремонта и обслуживания разной техники. Он знает в моем тягаче каждый болт, и если что случается в дороге, то я без него — как без рук", — сказал Водитель комиссии. Между тем, некоторые факты заставляли усомниться в его словах. Желтый цвет рук, которые Механик в Столице старался прятать, однозначно выдавали в нем, как минимум, земляка Водителя, а явное портретное сходство — как максимум, его родственника, который был просто пристроен на стабильную зарплату. Первые же полевые ремонты, которых в процессе испытаний случалось немало, действительно показали, что опыт работы нового сотрудника с техникой был не столь велик. Впрочем, он имел отличную сообразительность и стремительно наверстывал это расхождение. Водитель жестко и интенсивно натаскивал Механика, заставляя осваивать все, что было связано с Тягачом и автопоездом, а Инженер всегда привлекал его к работам со Станцией, и тот никогда не отказывался.

А еще Механик был настоящий балагур, неиссякаемый источник самых разных историй, опробовавший в свое время едва ли не все мыслимые и немыслимые способы заработка, какие возможны в постапокалиптическом городе, и знавший людей и особенности их жизни из самых разных слоев, равно как и многие окружающие развалины и их тайны. Через год совместной, почти круглосуточной работы в узком и замкнутом, как на подводной лодке, кругу, возможно, именно этот балагур спасал во многом команду Станции от тяжелой взаимной усталости, когда люди начинают без причин ненавидеть друг друга. Обычно же, как и сейчас, он сидел на веранде за кабиной Водителя, развлекая его и не давая уснуть.

Пока команда на платформе настороженно угадывала, что произошло, ответы на некоторые вопросы начали появляться сами. Позади Станции на дороге появился грузовик: защищенный стальными листами шоссейный седельный тягач и такой же полуприцеп, ощетинившийся по периметру краями бронелистов и с парой пулеметных башенок на крыше. "Боевая фура бандюков в восточных горах, я видел ее раньше", — сказал Командир и громко крикнул команду охранникам. Оба чуть ли не одним прыжком оказались на Станции и заняли боевые позиции по углам платформы за поручнями. Расстояние до фуры было слишком велико для прицельной стрельбы, и на фуре явно рассчитывали нагнать медлительный караван с широким тягачом, который с трудом помещался на узкой горной дороге. Более того, на редких прямых участках было видно, что следом за фурой едет еще одна, а также десяток мотоциклистов, которые будут задействованы сразу, как только дорога позволит пойти на обгон. Но не тут то было. Водитель виртуозно вписывался в повороты и разгонялся на прямых, умело используя избыточную мощность двигателя, а начавшийся вскоре подъем и вовсе не позволил фурам начать сближение. Бандюки явно не ожидали такой прыти от обычного каравана. Моторов их фур не хватало для стабильного преследования. Пуская густой, черный дым, они лишь с трудом удерживали дистанцию. В те же редкие моменты, когда фуры все-таки приближались на расстояние прицельного выстрела, охранники метким огнем загоняли водителя первой из них под прикрытую броней приборную доску, и он сам сбрасывал газ.

После перевала начался спуск, где боевой фуре догнать Станцию было уже намного проще. Абордажная команда уже двигалась по ее крыше. Оставалось сделать один резкий рывок к Станции на прямом участке, чтобы ее охрана не успела перестрелять всех абордажников раньше, чем они возьмут Станцию под контроль. И вскоре такой участок появился. Пустив черный дым из труб, фура резко пошла на сближение. Ускорился и Водитель, рискуя при этом, что у поворота в конце прямого участка придется сильно тормозить, и есть риск перегреть тормоза. Он и так пытался их беречь, тормозя по максимуму электротормозными реостатами (которые в свое время с трудом уговорил Конструктора не снимать: "Зачем они на медленной Станции?" — недоумевал тот). Но сейчас электротормозов было недостаточно, и нужно было тормозить обычными. Водитель же фуры был явно уверен в своих тормозах куда больше. Его обшитая грубым железом кабина быстро приближалась, пулеметные точки хлестко (но, к счастью, не метко) били по позициям охранников и примкнувшего к ним Командира, загнав Инженера и Аспиранта под пульты управления Станцией, а на крыше полуприцепа с уже откинутого трапа абордажная команда издала жуткий боевой вопль, приготовившись к прыжку. Безумные глаза абордажников, вылезшие из орбит, уже были четко различимы во всех подробностях.

И тут случилось чудо. Вместо того, чтобы выровнять скорость со Станцией и сцепиться с ней, обеспечив абордаж, фура с ходу влетела в мощную кормовую балку рамы, заставив Станцию подпрыгнуть. За мгновение до удара Командир отчетливо увидел разрисованное лицо водителя с перекошенными зубами и квадратными глазами, вылезшими из орбит. Но лицо таким было не от ража, как в толпе над его головой, а от ужаса. Очевидно, отказ тормозов все-таки случился, но не на Станции, а на фуре! От удара абордажники, как муравьи, посыпались с трапа и крыши фуры под ее колеса. Двое упали на платформу Станции где были тут же прикончены отточенными движениями Сержантом и Командиром. Остальные сформировали месево перед тягачом фуры, отчего она резко ушла в сторону, легла на бок и быстро скрылась за краем обрыва. Вторая фура была еще далеко. Едва увернувшись от лежащих на дороге тел и отпавших деталей предшественника, она продолжила преследование. Несколько мотоциклистов летели перед нею, и еще больше их было позади. К счастью, через пару километров горы закончились и дорога вышла на равнину, бывшую до Катастрофы аккуратно выровненными, ухоженными кукурузными полями. Водитель сразу ушел с дороги в поле, зная, что фура с ее небольшими колесами не сможет последовать за ним. Десяток же мотоциклистов, рискнувших в приступе безумия их преследовать, охранники легко перестреляли как зайцев на сафари, и даже Командир не отказал себе в удовольствии поупражняться в меткости. "Они накачивают перед атакой мотоциклистов и абордажников наркотой, чтобы убить страх", — ответил Командир на недоуменные вопросы Инженера и Аспиранта, когда опасность уже была позади.