Но все же ударил недостаточно быстро. Хаскульда сильно контузило, но он сумел качнуться назад, и копье воткнулось в стену дома. Ответным выпадом Хаскульд вспорол холопу Астрид живот. Держась за щеку, Хаскульд вскочил в седло. Второй слуга Астрид попятился, видя быструю смерть товарища.

Даг уже снова стоял на ногах, заслоняя пролет калитки. Рядом корчился и хрипел тот, в кого он только что воткнул топор. Но против всадника Северянин ничего не мог поделать. Еще мгновение – и его затопчут! Хаскульд ударил пятками в бока своей мохнатой лошадки. Даг закрыл глаза.

Коротко свистнуло. Откуда-то прилетела стрела. Хаскульд выругался, схватился за плечо. Лошадь рванула с места. Еще миг – и главарь наемников исчез в кустах. Несколько секунд спустя стали слышны крики, всадник показался за внешним валом и... исчез окончательно.

Над усадьбой Эгиля Низкого повисла звонкая тишина. Даг заставил себя сесть. Он глядел на скорчившегося рядом парня. У того в боку торчал топорик. Следовало гордиться тем, что уничтожил врага, но радость почему-то не ощущалась.

Зато он снова мог ходить! Парень поднялся, сделал шаг, другой... поскользнулся в луже крови, но устоял. Дагу все время казалось, что он не чувствует рук и ног, как раньше. Непросто было привыкнуть к новому состоянию. Кожа повсюду стала на ощупь деревянной, боль возникала только при сильном щипке или уколе. Туман в глазах растаял, теперь Даг видел даже лучше, чем раньше. Грибное варево до сих пор долбилось в висках, стучало в позвоночнике и толкало на подвиги.

Хотелось крушить всех вокруг себя!

Но крушить оказалось некого. Северянин насчитал одиннадцать трупов во дворе и еще четверых убитых в хозяйском доме. Дверь, которую взламывал Орм, теперь охранял хмурый веснушчатый парень, один из слуг Торольва. Сам Торольв вместе с подручным выводил из стойла уцелевших лошадей. Семь лошадей удалось спасти от гнева озверевших бьорсьерков.

– Что, зверек, цел? Все равно их придется прирезать по пути, – словно прочитав мысли Дага, прокряхтел Вшивая Борода. – Нам не утащить на себе столько корма, а здешний запас сгорел...

Дага била крупная дрожь. Ему едва хватило сил добраться до копны соломы в углу двора. Каждый сустав, каждая косточка сотрясались так, словно в мальчишку вселилась дюжина злых духов.

– Гей, тащите его сюда! – Торольв хмуро огляделся, пнул сапогом пару трупов, помахал Дагу.

Слуги приволокли хозяина усадьбы и двоих молоденьких парней, таких же маленьких и лобастых, как Эгиль Низкий. Придерживая на груди сына, во двор осторожно вошла Астрид. За ней торопились служанки и Ивар с обнаженным мечом. Безумие боя еще не покинуло его; скошенное набок лицо вздрагивало, затуманенные глаза плавали.

– Госпожа, я не виноват, клянусь... – Эгиль Низкий бухнулся перед вдовой конунга на колени. Ему удалось со связанными руками оттолкнуть слуг.

– Привяжите эту падаль. – Астрид брезгливо отдернула подол. Она передала ребенка служанке, после чего наотмашь хлестнула Эгиля по лицу. – Ты, паршивый пес! Мой муж: Трюггви подарил твоему брату сто оленей. А еще он пожаловал вам наделы в Вике и нашел невесту для твоего слабоумного сына. И так ты отплатил за милость?

Понурившись, Эгиль стоял на коленях, не делая попыток встать. Астрид своим массивным перстнем разбила ему нос. Усы Низкого повисли, мокрые от пота и крови.

– Госпожа, я не выдал вас... Хаскульд угрожал. Он сказал, что отрежет груди всем женщинам в моей усадьбе. Он сам сказал, что ты приедешь сюда, госпожа.

– Но ты мог послать мальчишку, гонца! Хотя бы к жрецам!

– Я хотел, госпожа. Хотел с самого начала, но Хаскульд...

– Замолкни! – оборвала Астрид.

Даг исполнился уважением к этой решительной женщине. Перед ним возвышалась не убитая горем вдова, а грозная валькирия. Астрид проявляла невиданную стойкость. Почти три года скрывалась с малолетним наследником в лесах, но не утратила железной хватки.

– Отец, что с ним делать?