Глава 14

– Все готово? – спросил Альваро, лично обходя повозки и заглядывая под парусину.

Он, как настоящий хозяин, обошел все телеги со специями, проверил, насколько хорошо подкованы лошади и мулы, заглянул в ящики с провизией с монастырского двора, которой нас снабдила преподобная мать-настоятельница, и теперь задал этот вопрос скорее для галочки.

– Да, ваше сиятельство, – ответил все тот же великан-горбун, который, судя по всему, был за главного среди герцогской свиты подручных.

– Тогда в путь.

Мать Августа провожала нас суровым взглядом. Она стояла на краю моста через ров, скрестив на груди руки, и молчала. Ее губы были сжаты, а на переносице пролегла глубокая морщина. Ей совсем не понравилась идея герцога жениться на мне. Прошлым вечером я стала случайным свидетелем ее спора с Альваро под дверью его кельи. Она предупреждала герцога о последствиях, говорила, что он замарает честное имя Альба, связав себя узами брака с женщиной, выигранной в карты, что он станет посмешищем, который женился так скоропалительно, словно бежал на пожар, что я ему не ровня, что ему в невесты годится только принцесса крови и что он еще крепко пожалеет об этом решении.

Альваро терпеливо выслушал ее обвинения и угрозы, а затем спокойно ответил с присущей его суждениям мудростью:

– Мне омерзителен мир, в котором государствами правят идиоты, а свадьбы играют, оглядываясь на записи в церковных метриках. Я не хочу быть частью мира, в котором мать-настоятельница христианского монастыря измеряет достоинства человека его кошельком и титулом. Запомни, меня не остановят ни ее положение, ни насмешки придворных попугаев, только и способных корчить рожи и сочинять сплетни. Я не жду от тебя понимания или поддержки, но я все же прошу твоего благословения, потому что я знаю, что твое сердце еще хранит в себе ту доброту и любовь, что приблизила тебя к Богу. Ты не отвернешься от меня, Августа.

– Конечно, не отвернусь, – дрогнувшим голосом ответила женщина, – иди ко мне, мой мятежный и смелый брат. Да благословит тебя Господь!

Я подошла к двери и заглянула в замочную скважину – они обнимались. На сердце стало немного легче от увиденного. По крайней мере я не стала причиной раздора между братом и сестрой.

Теперь она провожала нас взглядом, полным страха и боли. Ее тревога передалась и мне, острое чувство вины закралось в сознание. Я ощущала себя заложницей собственной судьбы, которая впутывает в неприятности всех, кто оказывается со мной рядом. Я понимала тот страх, что поселился в сердце матери-настоятельницы. И в то же время я ничем не могла ей помочь. Мне нужно было спасать себя. И ко всему прочему, разве можно добровольно отказаться от такого спасителя?

Мой взгляд сместился с напряженного лица преподобной матери Августы на Альваро, который чесал за ухом гнедого коня. Этот мужчина стал моим наваждением. Я думать больше ни о чем не могла, кроме как о его пронзительных глазах и полных губах. Его харизма чувствовалась за несколько километров. Он манил к себе, очаровывал, околдовывал. Мысль о том, что совсем скоро мы предстанем перед священником, который обвенчает нас, заставляла меня улыбаться и мечтательно смотреть в небо. Не знаю почему, но мне казалось, что все происходящее вовсе не цепь случайных совпадений, а очень хорошо продуманный и срежиссированный план высших сил.

– Графиня, – я замечталась и не заметила, как герцог подошел ко мне, – все готово к отправке в Сан-Альенсо. Вам понравится там. На моих полях растут виноградники, на зеленых холмах пасутся коровы и козы, в лесах водятся зайцы и кабаны, а в кристально чистых озерах вы сами сможете поймать карася или карпа.

– Звучит заманчиво, – уклончиво ответила я, не в силах отвести взгляда от его черных глаз.

– Я отправил гонца вперед нас, чтобы мои люди успели все подготовить к нашему приезду и предстоящей свадьбе.

– Свадьбе? – Я удивленно вскинула бровь. – Я думала, что мы тихо обвенчаемся в вашей домовой часовне, не устраивая по этому поводу лживых празднеств. К чему отмечать с помпой обычную сделку? Это лишнее.