– Клянусь.

Все происходящее напоминало сон. И я еще не могла понять – кошмар это был или предвестник счастья? Казалось, что я сижу в кинотеатре и смотрю весьма увлекательное кино, переживая за его героев так сильно, что чувствую себя одной из них.

– Какое отношение вы имеете к королю Хуану II?

– Я состоял при его дворе аптекарем.

– И вы утверждаете, что знаете человека перед собой? – Обвинитель по-птичьи наклонил голову и посмотрел на Берне испытывающим взглядом.

– Это инфант Альваро. Единственный сын покойного короля! Могу поклясться на Библии! Он как две капли воды похож на короля Хуана II!

Зал зароптал. Со всех сторон послышались ахи и охи. Кто-то начал просить воды, кто-то открыть окно. Внутри действительно стало невыносимо душно – не только от спертого воздуха и свечного дыма, но и от количества лжи и подлости. Я вновь раскрыла веер и принялась обмахивать себя, пытаясь собрать в кучу разбежавшиеся в разные стороны мысли.

– Предатель! – взревел Филипп, который так яростно сжимал балюстраду балкона, что мне казалось, будто я слышу треск ломающегося дерева.

– Судя по этой реплике его величества, мой кузен не опровергает показания своего придворного аптекаря, – сказал Альваро, расплывшись в довольной ухмылке.

– Хорошо. Мы занесем это в протокол, – заявил председатель суда, утирая платком пот со лба. Ему, судя по всему, тоже требовался свежий воздух.

– Также я хочу подать жалобу на короля! – продолжил граф. – Филипп похитил моего племянника – сына моего брата Жана и герцогини Гарибальди – и держал его в плену много лет! Но он не учел одного – мы подменили ребенка! Настоящий принц Альбос в зале!

Люди в зале начали озираться вокруг, ища глазами принца. Я заметила, что с одной из лавок встала семья – простые горожане с ребенком лет семи-восьми. Они взяли мальчика за руки и повели к лобному месту.

– Но подтверждает ли это герцогиня Гарибальди? – спросил судья, наблюдая за тем, как к столу приближается странная троица.

– Подтверждаю! Он отнял у меня мужа и сына, посчитав его опасным конкурентом в борьбе за трон! Я долгие годы проливала слезы по своему ребенку! Но теперь этому пришел конец!

Эхо разнесло по залу голос королевской тетки. Она встала с места и ринулась к балконному ограждению. По ее лицу текли слезы, а тело сотрясали рыдания. Мальчик внизу поднял глаза на мать, и я увидела, что он тоже плачет, смахивая с лица слезинки. Мое сердце разрывалось на части. Хотелось прямо на этом месте задушить Филиппа собственными руками. Но он заслужил наказание пострашнее смерти. Народ сам разорвет его на части!

– Сын! Родной мой! Душа моя! – Герцогиня сорвалась с места, как раненая лань, и бросилась по лестнице вниз. Спустя несколько минут ребенок исчез в многочисленных складках ее платья.

Она прижала его к себе и никак не хотела отпускать, приговаривая что-то и оглаживая его по голове.

– Смерть королю-убийце! Смерть разлучнику! – взревел зал.

Люди начали прорываться к дверям на лестницу, и королевским гвардейцам и людям Альваро с трудом удавалось удерживать их натиск. Внутри началось настоящее безумие. Я повернула голову и увидела, как Филипп пятится к окну, осеняя себя крестным знамением и бормоча что-то под нос.

– Помимо прочего, у меня есть письма грандов, которые клялись в верности королю Альфонсо II после свержения моего отца! Это и есть доказательство заговора! – продолжил Альваро, достав из кармана пачку бумаг, которую его люди положили на судейский стол.