– Как прикажете.

Я склонилась в покорном книксене, незаметно смахнув с лица слезинки. Ни в коем случае нельзя показывать, что я расстроена или что поняла, в чем дело.

Филипп тем временем взял с каминной полки оставшиеся бумаги и пачкой бросил их в огонь.

– Не будем заставлять сеньору Федерику долго ждать, – проговорил он, смерив меня похотливым взглядом, от которого у меня затряслись все поджилки.

Обед прошел как в тумане. Я с трудом смогла проглотить несколько кусочков зажаренной на вертеле дичи, пару раз укусила сочный персик и при каждой возможности бросала тайком взгляды на камин, в котором сгорели все наши надежды.

В тот момент я даже не знала, стоило ли мне дальше разыгрывать этот спектакль или лучшим решением был бы побег к мужу, чтобы мы могли вместе уплыть на корабле Джонса?

– Вы ничего не съели, душа моя. – Голос Филиппа вывел меня из оцепенения.

Я посмотрела на его довольную физиономию. Уголки рта блестели от жира, а на лацкане камзола алело пятно от вина. На белых манжетах виднелись желтые пятна от масла. На скатерти возле его тарелки валялись хлебные крошки.

Очевидно, он решил как следует набить свое пузо в честь скорой победы над давним соперником. И тут во мне проснулась смелость. Сама не знаю как, с языка слетел опасный вопрос:

– Ваше величество, у вас такое прекрасное настроение, что же случилось? Еще утром вы были со мной… м-м-м-м… немного холодны, а теперь я вижу ваше сияющее лицо и тоже хочу стать частью радостного события, столь благотворно повлиявшего на вас.

– Вы правы, сеньора Федерика. – Филипп хитро сощурил глаза и улыбнулся.

– Мы избавились от тяжкого груза, – вставил свои пять копеек прелат, утирая лоснящиеся от жира губы белой салфеткой, – я очень рад, что король оценил мой совет и сделал это!

Ах, вот оно что! Значит, идею уничтожить письма Филиппу подкинул этот гадкий жирный боров! Я с трудом сдержалась, чтобы не метнуть в его круглую лысую голову нож. Хотелось надавать самой себе пощечин, а потом сорваться с места, броситься на улицу, чтобы кричать и рвать на себе волосы. Дождавшись, пока обслуживающие нас слуги выйдут из гостиной, я продолжила допытываться до истины.

– И что же сделало ваше величество? – спросила я.

– Сжег письма грандов, в которых они клялись в верности моему отцу. А также один отчет, который касался его прихода к власти. Вы, конечно же, не в курсе, но герцог Альба – мой кузен! Мой отец сверг с престола его отца, а наследника пожалел – отдал на воспитание престарелому Руану Альба, бездетному и неженатому. Тот с радостью принял принца.

– Неужели? – совершенно искренне удивилась я. Но мое удивление относилось вовсе не к известным мне фактам.

Король с такой легкостью говорил о мятеже, так спокойно вспоминал о совершенной по отношению к Альваро несправедливости, что я на самом деле испытала шок. Этот мужчина был лишен совести и прочих чувств, которые делают человека человеком. К тому же его слова добили во мне всякую надежду на то, что я могла ошибаться и сгорели другие бумаги. Нет, случилось именно то, чего я так боялась, – наши основные улики были безжалостно уничтожены огнем.

В этот момент самообладание покинуло меня. Я резко поднялась с места, опрокинув на себя бокал с вином, к которому так и не притронулась.

– Что такое, герцогиня? – спросил маркиз Пилар, бросив на меня пронзительный взгляд.

Его по-поросячьи круглые глазки смотрели на меня с недоверием. Я чувствовала, как он сканирует меня, пытается вывести на чистую воду.