Было очевидно, что он шутил и, конечно, никуда бы не напрашивался, если бы она была против, но Мира не была. Она боялась остаться одна.

  — Я Мира, — слабо улыбнулась она.

  — О, ты еврейка, что ли? Эйзе йофи!

  — Я? Нет! Просто так назвали.

  — О, — Женя почти огорчился. — А я только пару месяцев как вернулся после пятилетнего контракта в Израиле, уже соскучился. Прости, что я на ты, так привык на иврите. Или давай так и продолжим?

  — Давай! — радостно согласилась Мира и почувствовала, что отступает что-то страшное и гнетущее, что висело над ней с того вторника, когда муж сказал, что уходит.

***

 С утра все было не так. На оставленный вечером на столе хамон набежали полчища муравьев, и Мира орала от ужаса наверное минут десять. По крайней мере, Жене так показалось. На самом деле не больше десяти секунд, но ему хватило. Он утащил ее из номера и наорал уже сам.

  — Подумаешь, муравьи! Они тебя едят, что ли?

  — А ты не мог в холодильник убрать?

  — Не мог, мы трахались вообще!

  — А после?

  — А после я хотел поспать. Сама бы и убрала!

  — Ты вообще никогда ничего не убираешь, завел себе домработницу бесплатную!

  — Бесплатную? Всех домработниц привозят в Испанию на отдых? Всем покупают «Смарты», потому что «ну он же миленький»?

  — То есть против домработницы как факта ты даже не возражаешь, дело лишь в том, сколько платить?

  — Знаешь, что? Иди к черту.

  — Сам иди!

  — И пойду.

  Женя вернулся в номер, повозился там и вышел с пакетом. Молча прошел мимо Миры и, не став ждать лифта, спустился по лестнице. Мира опасливо посмотрела на дверь номера — муравьи все еще были там. Не стала заходить, просто взяла на ресепшене лишнее полотенце и спустилась во дворик к бассейну. Пусть там муравьи доедают свой хамон, она тут переждет.