— Влогер-шмлогер. Я — независимый журналист в поисках сенсации. А кем ты работаешь в айти? — Карлос кидает на меня быстрый оценивающий взгляд. — Может, я захочу взять у тебя интервью?

— Это вряд ли. Я — никто, — отзываюсь я, провожая глазами растворившийся в утренней дымке город.

— Да ну, не скромничай. Расскажи о себе побольше, Серж, а то дорога длинная — десять часов езды. Ты уже бывал в Барсе? Надолго едешь? Один или с коллегами? Почему на машине, а не самолетом? — закидывает вопросами Карлос.

— Летать боюсь.

— Бедолага! — Он хлопает меня по плечу. — Я тоже раньше боялся, а потом мы полетели в Таиланд и попали в такую турбулентность, что я правда думал, это конец. Я как раз в туалете был, когда случилась воздушная яма. Можешь себе представить, как это было. Неохота встречать свой конец со спущенными штанами. — Карлос нервно смеется. — А в какой сфере ты хоть работаешь? А то айти бывает всякое.

— Безопасное хранение данных, если говорить в общем.

— Значит, ты один из этих? — щурит глаза водитель.

— Из каких?

— Помешанных. Хотя я это вполне уважаю — желание быть «никем» онлайн. Раз ты занимаешься данными.

— Можно и так сказать.

— Круто! — Карлос вновь одобрительно кивает. — У меня как раз недавно на канале было видео на схожую тему — по скайпу говорил с парнем, который даже лицо свое не показал. Раньше был хакером, а сейчас за деньги ищет уязвимости в серверах корпораций. Кстати, Фейсбук недавно отстегнул ему тридцать штук баксов за найденную брешь, ты прикинь. Хактивист! Повезло, что дядя в полиции Каталунии работает, он иногда подбрасывает мне хорошие наводки. Когда-нибудь я раскручу свой канал, у меня будут миллионы просмотров, я точно знаю. Сейчас чуть ли не половина преступлений, если это не драки по пьянке и не мелкие кражи, совершаются онлайн, это безумие какое-то просто. А люди даже не задумываются об этом!

Я невольно провожу рукой по своим затянутым в тугой узел на макушке волосам.

— А что за компания, где ты работаешь?

— Магазин товаров для женщин.

— Значит, ты хорошо разбираешь в том, чего они хотят.

— Кто?

— Женщины, конечно.

— Это вряд ли, — усмехаюсь я.

За окном начинаются унылые пригороды, которые тянутся и тянутся, все ветшая и ветшая, пока не сменяются безграничными серыми промзонами. В зеркале заднего вида отражается уснувший головой на рюкзаках Хосе. Карлос насвистывает мелодию и набивает пальцами ритм. Он явно хочет что-то сказать, он из тех, кто никогда не затыкается.

— Вот говорят, високосный год, точно он будет плохим, — начинает он после короткого молчания. — А я вот не верю в эти вещи. Это как будто ты заранее себя программируешь на провал, так нельзя жить. Я верю в успех, в свой, личный. Знаешь, у меня в семье все так запрограммированы, все выбирают практичные профессии, востребованные в кризис, рано заводят детей, покупают машины в кредит. А я… я влез в долги и пошел в магистратуру, потому что хочу быть кем-то, чтобы мое имя что-то значило. Знал бы ты, что мать сказала, когда узнала, что я потратил пятьсот евро на рекламу своего канала. Они все думают, я дурак, а потом сами придут ко мне, вот увидишь.