— Какой вывод? — встревоженно спросила Аня.
— С такой позиции я бы уложил вас обоих на месте за доли секунды даже сквозь закрытые жалюзи. Достаточно было бы знать, что вы находитесь в этой комнате, куда твой супруг накануне установил это занимательное кривое зеркало. Интересно, зачем?
Анна надменно опустила глаза, и ее лицо сразу приобрело выражение глубокой отчужденности.
— Пройдем в дом, — наконец сказала она.
Свиридов огляделся по сторонам.
— А это, простите, что такое?
— Это так.., прихожая, — сквозь зубы коротко сказала Аня.
— А ты мало изменилась, Анька, — вдруг бросил он и двумя пальцами взял ее за тонкое запястье, украшенное тонким, очень стильным золотым браслетом.
— Ты так думаешь?
Владимир пристально посмотрел на нее исподлобья и крепко сжал губы, словно стараясь удержать слова, которые только чудом еще не сорвались у него с языка...
Аня действительно мало изменилась. По сути дела, она изменилась только в одном: она стала совершенно чужой.
Глава 3
После того как Свиридову была отведена комната прямо возле входа в крыло дома, занимаемое Аней, он принял ванну, позавтракал и милостиво получил от своей госпожи разрешение вздремнуть и привести свой истощенный недомоганием, усталостью и похмельным синдромом дорогостоящий телохранительский организм в норму, соответствующую высоким требованиям нанимателя.
Потом он переоделся и, сопровождаемый рослым детиной в белой рубашке, проследовал на территорию обитания Анны Михайловны Коваленко.
Они прошли череду комнат, отделанных белым мрамором, золотом, горным хрусталем и зеркалами, где обычными, а где замутненными и прихотливо изогнутыми, с такой же белой мебелью, стоимость которой, вероятно, была сопоставима с величиной эдак в треть пенсионных отчислений за месяц в масштабах всей Московской области.
Свиридов обратил внимание на то, сколь многочисленны были кривые зеркала, к которым хозяин всего этого великолепия, нефтяной магнат Коваленко, питал совершенно определенную слабость.
Они вышли в огромный зал с высоким, парящим не меньше чем в шести-семи метрах над ними потолком, увенчанным громадными и немыслимо красивыми шикарными люстрами, широко раскинувшими пышные гроздья резного хрусталя на позолоченных фигурных остовах.
У дальней стены зала находился белоснежный же бассейн, над которым царила мраморная фигура Посейдона с золотым трезубцем в одной руке и ярко пылающим слепяще-белым шаром в другой.
«Хороший шарик, киловатта на два, не меньше», — подумал Свиридов.
У бортика глухо плеснула вода, и Влад увидел, как стройная загорелая девушка в закрытом, но тем не менее довольно откровенном и несколько даже вызывающем белом купальнике одним движением взлетела на край бассейна и уселась там, неподвижно свесив грациозные длинные ноги. Это была Анна.