Дрожит рука, капают чернила с пера. Виданное ли дело – зэку ксиву гэбэшного капитана получать!

– Возьмите себя в руки, капитан. Не приговор подписываете. Вот так…

Промокнул пресс-папье. Протянул серую папочку.

– Ваше личное дело. Изучить послужной список: где кем служили, награды, выговоры, имена начальников. И чтобы на зубок…

– Есть!

– Старший лейтенант Симаков…

Стоит строй, ошарашенный, как если бы их обухом по башке из-за угла припечатали. Ни черта не понимают… А им и не надо, они хоть и в форме лейтенантов и капитанов, а всё равно зэки, которым много знать не положено.

И новая команда:

– Форму снять. В соседнем помещении гражданские шкары, клифты и лопаря. Подобрать по размеру, подогнать под себя…

И верно, в соседней комнате на стеллажах горы шмоток гражданских на любой размер и вкус – выбирай не хочу. Оживились зэки, пиджачки со штанцами примеривая. Такой выбор – глаза разбегаются.

– Глянь.

– Чего?

– Не по-нашему написано.

Верно, на подкладке – на этикетке буквы незнакомые, на латинице, и значки какие-то.

– Это трофеи из Германии. Краснопёрые оттуда целые вагоны шмоток волокли. Я точно знаю. Пиджачок твой, поди, с трупа немецкого стащили.

– Да и хрен с ним. Мало я, что ли, на фронте одежды и обувки с трупов снятых носил. Сам снимал, и с меня, если что, сняли бы, не побрезговали. Лишь бы клифт впору пришёлся, вещь дорогая, импортная, сносу нет…

– Стройся!

Встал строй, уже не тот, уже чисто гражданский, разноцветный и разномастный, хотя мысок к мысочку, и равнение по груди четвёртого. И тут же новые чудеса. Потому что новые ксивы – паспорта. Натуральные, со всеми отметками и штампами прописки. Всё чин-чинарём, ни один мент не подкопается!

– Документы будут храниться в карманах френчей и пиджаков, одежда в шкафах под пломбами, ключи от кладовой у командиров. Форма одежды – по приказу.

Заёрзали зэки, закрутили глазками – такой соблазн… Это понял командир и быстро мысли их шаловливые осадил: